В чем же заключается залог такой уверенности Господа в неизбежности Собственного Воскресения? Почему Христос должен был обязательно воскреснуть? Церковь предлагает нам свой глубокий богословский ответ. Как уже говорилось ранее, с момента Боговоплощения во Христе Его Божественная и человеческая природы оказались соединены нераздельно и неразлучно. Человеческое естество в Нем, в Его Ипостаси, уже никогда не могло отделиться от Его Божества, а Божество – от Человечества. Поэтому даже в состоянии смерти, в котором человеческая душа Господа отделилась от Его тела, и когда Его тело сделалось мертвым, Божественная природа Господа по-прежнему нераздельно и неразлучно пребывала и с Его душой, нисходившей во ад, и с его телом, лежавшим во гробе. Подобная неразлучность Божественного естества Господа с Его умершим человеческим естеством стала надежным залогом и Его последовавшего на третий день Воскресения из мертвых. Более того: именно это и сделало Воскресение Христа неизбежным. Ибо Его человеческая природа даже в состоянии смерти была нераздельно и неразлучно соединена в Нем с Его Божеством, именно как с самим абсолютным и совершенным Началом Жизни: ведь Бог и есть Сама Жизнь. Сын Божий – Который Сам есть путь и истина и жизнь (Ин. 14: 6) – по определению не мог надолго оставаться во власти смерти. Его Собственное – усвоенное Им в Воплощении и умершее на Кресте – человеческое естество неизбежно должно было быть воскрешено этой Божественной Жизнью, что и совершилось на третий день: Христос хотя и мог на время умереть, но не мог не воскреснуть.
Событие Воскресения Христова изображено у всех четырех евангелистов, но самый момент восстания из гроба Христа не описан никем из них. Ведь образ Воскресения Иисуса, тот способ, которым оно совершилось, – по убеждению церковных толкователей – тайна, не доступная человеческому разумению. Рассказы евангелистов о явлениях Христа по восстании из мертвых, а также о свидетельствах ангелов, благовествующих о Воскресении близким Ему людям – Богоматери, апостолам, женам-мироносицам, – свидетельствуют лишь о том, что Воскресение Господа подлинно совершилось, но каким образом оно совершилось – нам не открывают. Вот как, например, говорит о событии Воскресения Христова евангелист Матфей: По прошествии же субботы, на рассвете первого дня недели, пришла Мария Магдалина и другая Мария посмотреть гроб. И вот, сделалось великое землетрясение, ибо Ангел Господень, сошедший с небес, приступив, отвалил камень от двери гроба и сидел на нем; вид его был, как молния, и одежда его бела, как снег; устрашившись его, стерегущие пришли в трепет и стали, как мертвые; Ангел же, обратив речь к женщинам, сказал: не бойтесь, ибо знаю, что вы ищете Иисуса распятого; Его нет здесь – Он воскрес, как сказал. Подойдите, посмотрите место, где лежал Господь, и пойдите скорее, скажите ученикам Его, что Он воскрес из мертвых и предваряет вас в Галилее; там Его увидите. Вот, я сказал вам. И, выйдя поспешно из гроба, они со страхом и радостью великою побежали возвестить ученикам Его. Когда же шли они возвестить ученикам Его, и се Иисус встретил их и сказал: радуйтесь! И они, приступив, ухватились за ноги Его и поклонились Ему. Тогда говорит им Иисус: не бойтесь; пойдите, возвестите братьям Моим, чтобы шли в Галилею, и там они увидят Меня (Мф. 28: 1–10).
В событии Воскресения больше загадок, чем разгадок. Восставший из мертвых Иисус – в изображении евангелистов – сильно изменился после Воскресения, но вместе с тем это все тот же дорогой их сердцу Господь. Любящие ученики то не могут Его узнать – глаза их были удержаны, так что они не узнали Его (Лк. 24: 16), то вдруг радостно открывают, Кто предстает перед ними, – открылись у них глаза, и они узнали Его. Но Он стал невидим для них (Лк. 24: 31). Воскресший Иисус проходит затворенными дверями, не подчиняясь более естественным пространственным законам: пришел Иисус, когда двери были заперты, стал посреди них и сказал: мир вам! (Ин. 20: 26). Но, в то же время, апостол Фома может ощупать Его раны: потом говорит Фоме: подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим. Фома сказал Ему в ответ: Господь мой и Бог мой! (Ин. 20: 27–28).
Новозаветная христианская Пасха – важнейший из православных праздников, приобщающий верующих к Смерти и Воскресению Господа. Подобное приобщение дарует им залог будущей причастности тому нетленному и преображающему человеческое естество бессмертию, той вечной и благодатной жизни в Боге, к которым призваны все люди. Но этот залог – не только устремленность в будущее, надежда на грядущее, он еще и некое «обладание прежде обладания», дар, которым христианин призван пользоваться, хотя бы отчасти, уже сегодня, прежде кончины и задолго до общего воскресения в Судный день.
Читать дальше