Никон Рождественский - Житие, чудеса и подвиги Преподобного и Богоносного отца нашего Сергия, игумена Радонежского и всея России Чудотворца

Кирилл и Мария рассказали этот случай священнику, и он, как сведущий в Священном Писании, указал им много примеров из Ветхого и Нового Заветов, когда избранники Божии еще от чрева матери были предназначаемы на служение Богу; привел им слова пророка Давида о совершенном предвидении Божием: несоделанная моя видесте очи Твои (Пс. 138, 16), и апостола Павла: Бог, избравый мя от чрева матере моея… явити Сына Своего во мне, да благовествую Его во языцех (Гал. 1, 15–16), и другие подобные места Священного Писания и утешил их благодатною надеждою относительно их новорожденного: «Не смущайтесь, – говорил он им, – а паче радуйтесь, что сын ваш будет избранным сосудом Духа Божия и служителем Святой Троицы». И, благословив дитя и его родителей, служитель алтаря Христова отпустил их с миром.

Между тем мать, а потом и другие стали примечать в младенце опять нечто необыкновенное: когда матери случалось насыщаться мясною пищею, то младенец не брал сосцов ее; то же повторялось, и уже без всякой причины, по средам и пятницам: так что в эти дни младенец вовсе оставался без пищи. И это повторялось не раз, не два, а постоянно; мать, конечно, беспокоилась, думала, что дитя нездорово, советовалась с другими женщинами, которые тщательно осматривали дитя, но на нем не было приметно никаких признаков болезни – ни внутренней, ни наружной; напротив, малютка не только не плакал, но и весело смотрел на них, улыбался и играл ручками… Наконец обратили внимание на время, когда младенец не принимал сосцов матерних, и тогда все убедились, что в этом детском посте «ознаменовались, – как выражается святитель Филарет, – предшествовавшие расположения матери и проявлялись семена будущих его расположений». Возращенный постом во чреве матери, младенец и по рождении как будто требовал от матери поста. И мать действительно стала еще строже соблюдать пост: она совсем оставила мясную пищу, и младенец, кроме среды и пятницы, всегда после того питался молоком матери.

Однажды Мария отдала младенца на руки другой женщине, что бы та покормила его своею грудью, но дитя не захотело взять сосцов чужой матери; то же самое было с другими кормилицами… «Добрая отрасль доброго корня, – говорит блаженный Епифаний, – питалась только чистым млеком родившей его. Так сей младенец от чрева матери познавал Бога, в самых пеленах поучался истине, в самой колыбели привык к посту и, вместе с молоком матери, навыкал воздержанию… Будучи по естеству еще младенцем, он выше естества уже предначинал пощение; с младенчества он был питомец чистоты, питаемый не столько млеком, сколько благочестием, и предызбранный Богом еще до рождения…»

«Многие матери, – замечает по сему случаю святитель Платон, – не почитают важным делом кормить дитя своею грудью, но на самом деле это очень важно. Для чего же Творец естества наполняет молоком сосцы матерние, если не для того, чтобы приготовить в них для младенца питательную пищу? А с этою пищею, то есть с молоком, вливаются в младенца его будущие склонности и нравы». «Чужое молоко, – рассуждает в одном месте святитель Димитрий Ростовский, – не так полезно для младенца, как молоко его родной матери. Если кормилица больна, то будет больное и дитя; если она гневлива, невоздержна, сварлива, таково же будет и дитя, которое она кормит. Дитя, воспитанное чужим, не матерним молоком, не будет иметь к матери такой любви и привязанности, какую имеют дети, вскормленные ее собственным млеком. Да пристыдят таких матерей бессловесные животные: ни одно из них не доверяет другому питать собственных детей…» «Лучше бы подумать доброй матери, – говорит святитель Филарет Московский, – отнимать ли мать вдруг у двух младенцев: у младенца кормилицы и у своего собственного, и заставлять ли своего младенца пить из груди кормилицы, может быть, тоску по оставленном ею собственном детище, вместо того чтобы он пил любовь из груди своей матери…» – «Бывают матери, – говорит святой Златоуст, – которые своих детей отдают кормилицам. Христос не попустил сего. Он питает нас собственным Телом и напояет собственною Кровию…»

Окончилось время кормления грудью Варфоломея, дитя покинуло колыбель; возрастая телом, оно укреплялось и духом, исполняясь разума и страха Божия; благодать Божия почивала на святом младенце, и добрые люди утешались им.