Мигель Severo - Планета Афон. «Достойно есть»

На следующий день уже ближе к вечеру вернулись домой. Рожи синие, глаза красные, мат-перемат, даже девки не хохочут, как обычно бывает. А у меня вроде как «всё прошло», встречаю их радостный, чуть навеселе, поздравляю с возвращеньицем. Капитан мельком глянул на меня – как прожёг, но хитрющий, виду не подал. Разгрузили машину, и пошли мы с Борей ко мне в комнату пижу-ежу. У меня поллитровочка в холодильничке, «красная рыбка» (килька в томате), прошлогодний сыр, который и кайлом не расколешь: камень, обезжиренный, червивый. Кому знать дано, какого века он был? Мечта командировочного. Колбаса – собачья радость, времён Ганнибала, хлебушек плесневелый, ещё парочка подобных наименований и стаканы о пятнадцати гранях – по числу республик. Советскому командировочному ворониной не испортишь похлёбки. А ежели оптом, то заходи – не бойся, выходи – не плачь.

Приняли мы по грамульке… на каждое ребро, зажевали, чем КПСС послал, повторили. Боря всё никак не мог в себя прийти, а торопить его не хотелось. Человек должен и с духом, и с мыслями собраться. А потом его словно прорвало, и он мне всю подноготную и выложил. Сам он тоже будь здоров страху натерпелся. И его могла не миновать сия горькая чаша.

– Ты имеешь в виду: стать тельцом на заклание? – Виктор решил уточнить.

– Конечно, а что же ещё? – мне даже стало неловко от такого «китайского» вопроса.

– А он-то здесь с какого бока прилепился? Или тоже кому-то дорогу перебежал?

– Ты слушай дальше и не перебивай, если хочешь до истины докопаться. Супруга Борина тоже в нашем «ящике» служила, только в другом отделе. Правда, расписаны они тогда ещё не были, это тоже промысел Божий. Работая как-то раз с секретными документами или картами, не суть важно, недели две в Особом отделе проторчала. И в один прекрасный день заходит туда наш начальник отдела, и с особистом завели душевный разговор в его кабинете. Только не учли они, что перегородка фанерная, слышимость отменная. Да и не ведали, что у Люды с Борей роман, уже готовились заявление подавать, только свадьбу на Борин дембель наметили.

Поначалу она не прислушивалась, а как знакомую фамилию услышала, сразу слух напрягла. Обсуждали как раз приказ генерала о направлении капитана Конькова в Дипакадемию. Она заинтересовалась: всё-таки начальник у её благоверного. А когда услышала концовочку, памперс-то и пригодился. Согласись, что сопливой девчонке стоило огромных усилий вместить в свой мозг, что построение коммунизма на всей зелёной планете требует такихжертв.

– Да уж, задачка явно не для Оксфорда, – Никита был как всегда категоричен.

– Но и не для Смольного института благородных девиц. Хотя Людмила его не кончала, но где и как кончала, не нашего ума дело. Ночью, под шелест одеяла, она пошептала эту новость своему благоверному, отчего у Бори возникли некоторые мужские проблемы, которые обычно портят гармоничную семейную жизнь. Люда, честно говоря, больше всего этого и опасалась. Но и не сказать она не могла, аще убо хватило её соображения, что кандидатура окончательно не утверждена и жертвой запросто мог оказаться её избранник. Разгласить тайну она тоже побоялась: это означало подписать себесмертный приговор. В арсенале оставалось только одно действенное средство – жить в страхе и надежде, что их минует сия горькая чаша.

Боря с той поры старался подслушивать любые разговоры начальства, надеясь до конца прояснить ситуацию. Когда нас командировали на Северный полигон, а потом неожиданно продлили командировку, он сразу смекнул, что неспроста. В августе уже вступительные экзамены в Дипакадемию, и до этого срока всё должно было проясниться. Он оказался в списке, потому что знал слишком много государственных тайн. Ему двести раз предлагали остаться с повышением, прочили также карьеру разведчика, но он был неумолим. Подписка подпиской, но из-под колпака он уже вылетал, птичка вольная. Кому и что может сболтнуть, а то и продать – поручиться за него дураков не нашлось. Впрочем, и шибко грамотных тоже.

А тут как раз всплыл мой недавний конфликт с одним полковником из космических структур. Видимо, тот всё-таки не забыл громкое унижение и решил свести со мной счёты. Тем более что представился такой подходящий случай, как не воспользоваться? Я тоже не горел желанием продлевать контракт, а знал к тому времени уже достаточно для высшей меры.

– Так ты так и не сказал, каким образом он решил, что именно тебеэта участь уготована?