Александр Михайлов - Туман библейских доктрин

Странно все это, как много жалоб, что в секты затаскивают всеми способами, но от меня сектанты шарахаются, как черти от ладана.

А все почему? Потому что я в любой монастырь иду со своим уставом, а все ихнее подвергаю сомнению и критике. Да еще как можно более публично.

@

Мой путь в религию нарисовался в тридцать семь. Сама собой появилась безотчетная тоска. Чего-то хочу, а кого не знаю. А кого знаю, не хочу. Мне не хватало ни текучки, а концептуальности, не частностей, а принципа. Ни хозяйственных, ни социальных, ни интимных, никаких других проблем не было, это было явно что-то другое. То, что называют «тоска по Богу».

Как-то раз мне всучили у метро брошюрку – дома я взял ее в руки, открыл. Там было напечатано Евангелие от Иоанна. Качество полиграфии оставляло желать лучшего, но я все равно начал читать. Я очень хорошо помню этот момент. Свет горел в прихожей, в комнате было темно, но я развернул кресло так, чтобы свет из прихожей падал мне на книжку. И вот раскрываю Евангелие…

В этот момент как будто зажегся свет во тьме. Вот то, что мне нужно. Спасибо, Господи. Я буквально сорвался с кресла и бросился к книжному шкафу. У меня где-то была Библия. Нашел. Я открыл ее и уже долго не закрывал, отрываясь только на сбивчивые слова благодарности Богу.

Сначала читал, впитывая содержание, Евангелие от Матфея. Но затем почувствовал недостаточность эмоционального настроя. Тогда открыл Псалтирь. Псалмопевец настроил мою мятущуюся, израненную поиском и сомнениями душу.

Этот момент я помню очень ясно и живо. Я сидел в кресле с раскрытой Библией. В комнате по-прежнему свет не горел, лампочка была включена в прихожей, и свет падал сзади на страницы. Я читал псалмы, и у меня как бы менялась картина окружающего мира, и вместе с этим менялось самосознание. В моей душе нет мира и покоя совсем не потому, что кругом гады и сволочи. И не в результате собственных недоработок. Я живу сам, иду своим путем без Бога. Вот в чем причина.

Как это просто и как замечательно осознать, что надо просто довериться Богу. Я обрел Бога в сердце, я получил веру. Как будто из хаотически валяющихся кирпичей сложилась стройная пирамида. Это было состояние невероятной эйфории. Я буквально натыкался на углы.

Тоска прошла, но мне срочно нужен был учитель. Только где его взять? Я заходил в православные церкви, но всегда убеждался в одном – Бога там нет. Ассоциация с присутственным местом и чиновничеством. Не зря ведь Библия говорит, что Бог не живет в рукотворных храмах, а священством называет вообще всех верующих.

Воля случая, или водительство Святого Духа привели меня к адвентистам седьмого дня. Первый раз я переступил порог протестантского дома молитвы. Не было икон, всякого рода золотой мишуры, статуй, горящих свечей и прочей атрибутики. Обыкновенный актовый зал, И народ соответственно похожий. Аккуратные все, как без ханжества, так и без вульгарности.

Само действие также существенно отличалось от православного культа. Не было никаких патлатых фигур в черных балахонах, читающих нараспев непонятные слова неизвестно для кого и неизвестно зачем. Просто вышел за кафедру внешне обыкновенный человек в костюме и галстуке и обратился к собравшимся:

– Братья и сестры, помолимся.

Все замолчали, а мужчина нормальным русским языком произнес понятные для всех слова:

– Господи, мы собрались в этот субботний день во имя Твое. Благослови наше собрание. Аминь.

Потом все вместе пели гимн или песню, опять нормальным языком. Потом была проповедь. Не помню, о чем именно говорилось, но самого факта объяснения религиозных вопросов вместо шаманских заклинаний на едва понятном языке православия было пока достаточно.

Я ходил на каждое их собрание, настолько мне необходима была христианская среда. Я впитывал каждое слово, завел тетрадку и записывал в нее все мысли, высказывания, библейские цитаты.

Постепенно моя христианская жизнь стала обретать очертания. Чтение Библии стало более направленным и осмысленным.

А дальше начались сложности. Жесткий ориентир на Ветхий Завет, а из Нового Завета в основном на Откровение. Своего мнения высказывать не полагалось, как и задавать вопросы, зато помимо культа субботы нужно было платить десятину, да еще с отчетом о доходах. Как это было раньше в партии, комсомоле и профсоюзе.

Как-то сразу из кажущейся открытой общины показалось истинное лицо – жесткой структуры замкнутой организации. Не поэтому ли их сектантами и считают.