Давид Рей: На пути к Голгофе: Книга о тебе и для тебя. Somnium et realitas

© Давид Рей, 2019

ISBN 978-5-0050-2575-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В полумраке ночного света средь сигаретного дыма и пустых бутылок виски, опьяненный больше от жизни, чем от алкоголя, Святослав все думал о своем сне, который уже пять дней подряд снится ему по ночам. Ему всегда казалось, что сны являются бессознательным отражением переживаний, но сейчас его разум усомнился в этом.

В детстве он часто с восхищением смотрел на многоцветную венецианскую маску Вольто, которая висела в вестибюле дома его деда, она имела красивые черно-белые тона и была украшена золотистыми узорами.

И вот, спустя многие годы, эта маска начала сниться ему.

В этом странном сне Святослав стоял в начале какой-то узкой улицы, на него падал снег, а в конце этой же улицы та самая маска из детства, подобно ангелу, спустилась с небес на землю и своим ярким светом ослепляла его глаза.

После чего из левого глаза маски потекла слеза, которая струилась по ее щеке, но никак не хотела падать вниз. Она там словно затвердела и сверкала как кристалл.

За маской и за улицей, словно из ниоткуда, появилась гора, величественный вид которой больше всего захватывал мысли Святослава, а с небес до него доносился обольщающий женский голос, который неустанно повторял: «Иди на Голгофу, там твои Ignis и Glacies».

Каждый раз в этот миг сна Святослав как будто ощущал умиротворение, но с чем это было связано, сам не знал, потому что он во сне неподвижно стоял на этой улице, смотрел на маску и на гору, которая одновременно казалась слишком близкой и очень далекой; каждый раз в эту пору сна свет небес, который сверкал в ночи, исчезал, земля растрескивалась, пламя выходило из недр земли и каким-то способом испепеляло гору, маска разбивалась вдребезги, серые тучи окутывали небо, а голос, который доносился с небес, поднимал дикий вой, словно бес, потом вместе со светом тоже исчезал.

И каждый раз после этого мгновения сна Святослав просыпался с чувством тревоги.

«Кем был тот голос, зачем он призывал идти в сторону Голгофы? Что означают эти странные слова Ignis и Glacies, и почему маска разбилась вдребезги?»

Эти вопросы мучили его, он искал в Интернете, ковырялся в разных сонниках, но так нигде и не нашел ответов, только вот благодаря Google Translate узнал, что слово Ignis на латыни означает «Огонь», а слово Glacies – «Лед».

«Интересно, зачем этот таинственный голос все повторял эти странные слова, ведь огонь и лед совершенно разные стихии», – подумал он и уставшим взглядом посмотрел на фотографию, где он со своим дедом стоял на берегу моря.

Какими счастливыми были они на той фотографии, какой безоблачной и легкой казалась ему тогда трудная жизнь, ведь в те времена он беззаботно жил в этой жизненной игре, не думал вообще о завтрашнем дне, не имел никаких ожиданий ни от жизни, ни от людей. Увы, эти прекрасные дни остались в прошлом.

Сам не понял, почему так долго смотрел на эту фотографию, но вдруг вспомнил, что его дед тогда, на этом берегу моря, на песке, написал для него на латыни слова Ignis и Glacies, после чего сказал, что эти слова таятся в людях. А на его вопрос, что они из себя представляют, дед ответил: «Однажды ты поймешь их суть и найдешь путь к ним, только верь в себя, и все получится».

Всю свою жизнь его сердце искало ответ на свой вопрос: «Что будет теперь?» – но годы прошли, а ответ так и не был найден. Из-за этого Святослав разочаровался в жизни и, как обессиленный, не начав свой путь к высотам, сразу сдался, потому что устрашился трудностей и неопределенности.

Раньше Святослав занимался футболом и думал, что его призвание – стать футболистом. Со временем его сердце остыло к футболу, поэтому он оставил это занятие. Но все же в глубине своей души, продолжая поиски, Святослав всегда надеялся найти свое место и призвание в жизни, а также последнюю искру надежды, которая даст ему веру в завтрашний день.

С мыслями о сне он сказал в сердце своем:

«Возможно, что этот сон напоминает мне о том, что наша жизнь всего лишь пустой звон, опьяненный сном, овеянный кошмаром и весельем. Или, может быть, не весельем, а желанием скрыть от чужих глаз свою боль, которая щемит в сердце всегда из-за осознания невозможности что-то изменить к лучшему.