Александр Раков - На милость дня. Былинки

– Девушка, соедините меня с самым главным по табличкам-надписям! Я расскажу этому неугомонному производителю пошлости, где он может работать. Я украшу его особняк от пола до крыши его собственными изречениями, Я усею его газон дурацкими запретами, я сделаю из его забора произведение чинушечьего произвола, я… «С вами говорит автоответчик, Имярек находится на совещании по внедрению новых табличек-предупреждений населению. Вы можете оставить ваше сообщение после короткого сигнала. А пока прослушайте важную информацию: “Остановка поезда с помощью стоп-крана карается по закону”, “Не прикасайтесь к проводам, находящимся под напряжением”, “Удар головой об лед вызывает сотрясение мозга“…»

…Обложили! Обложили меня, как волка! Люди-и-и! Остался ли еще уголок на земле, где человек кормит животных с рук, пьет родниковую воду, не принимает лекарств, с наслаждением валяется на изумрудной траве и не боится потерять ценности, потому что их у него нет. Я ухожу туда жить. Ухожу навсегда! И плотно закрываю за собой дверь, чтобы сохранить вам тепло – по вашей прибитой гвоздями просьбе…

Владимир Высоцкий † 1980

Это и любительское исследование, и повод поразмышлять. Иногда я играю в такую игру: приходит в редакцию посетительница и представляется: «Валя». А я ей в ответ: «Ваше имя!» Она удивляется, а я честно: «Понятия не имею». Но все равно знаю наверняка, что имя ее словно к ней привязано: и внешность имени соответствует, и характер, и привычки, и одежда, и движения рук, и даже напевность речи. У меня этот процесс сам по себе происходит, без моего участия. Но она Валя – и только!

«…родился Акакий Акакиевич против ночи, если только не изменяет память, на 23 марта… Родительнице предоставили на выбор любое из трех, какое она хочет выбрать: Моккия, Соссия или назвать ребенка во имя мученика Хоздазата. «Нет, – подумала покойница, – имена-то все такие».

Чтобы угодить ей, развернули календарь в другом месте: вышли опять три имени: Трифилий, Дула и Варахасий. «Вот ведь наказание, – проговорила старуха… – Пусть бы еще Варадат или Варух, а то Трефилий и Варахасий»… «Ну, уж я вижу, – сказала старуха, – что, видно, его такая судьба. Уж если так, пусть лучше будет он называться, как и отец его. Отец был Акакий, так пусть и сын будет Акакий». Вот так и произошел у писателя тихий, ничем не замечательный, беззлобный (от гр. «акакиа») и несчастный человечек из «Шинели» Гоголя Акакий Акакиевич Башмачкин. Но продолжим наше исследование.