архимандрит Андрей Конанос - Не бойся радоваться! Беседы о православии

Я хочу увидеть тогда твое лицо, чтобы убедиться в этом, чтобы меня убедили твоя радость и счастье. Потому что сейчас, в школе, все это несерьезно: мы говорим афоризмами, говорим какие-то пустые слова, и каждый считает себя умным. У всех разные мнения, разные теории. «Я верю в это». – «А у меня другое мнение. Я читал другие книги, в которых изложены другие философии». – «А я вообще атеист и не верю ни во что!»

Но в жизни есть некоторые ситуации, некоторые обстоятельства, в которых испытывается, верно ли то, во что ты веришь, или нет. Пока это все звучит красиво. Но когда наступит час болезни, температуры, доходящей до сорока градусов, когда наступит час отделения интенсивной терапии, когда наступит час страшного землетрясения в твоей жизни – экзистенциального, психологического, экономического землетрясения, какой-нибудь кризис, что бы то ни было, что-нибудь неприятное, что всего тебя потрясает, – только тогда ты увидишь, имеет ли то, во что ты верил, что исповедовал, о чем тебе говорили или ты сам думал, имеет ли это силу жизни, непобедимой жизни, которая ничем не может быть сокрушена.

А не так, чтобы мы развивали теории, хорошенько набив себе желудок и чувствуя себя прекрасно. Тогда легко философствовать и говорить, к примеру: «Бога нет, ничего нет! Эй, люди! Ешьте и пейте! Что вы морочите себе головы?» Нет, ты пойди скажи кому-нибудь в отделении интенсивной терапии, что Бога нет! Ему куда труднее будет это внушить. Ему куда труднее будет согласиться с этим.

В час болезни наступает момент истины для человека. Когда у нас все было хорошо, мы не были настоящими. То, что я делаю сейчас, – это не момент истины в моей жизни. Сейчас я говорю. Сейчас я не в своем истинном я . Это – я, но не в той степени, в какой могу быть собой в конкретной ситуации. То есть при какой-нибудь ссоре, разговоре с другим человеком, в практическом сотрудничестве. Ты понимаешь, что я имею в виду? На деле, а не в теории. Сейчас я просто говорю. Но то, о чем я говорю, еще нужно испытать в конкретных обстоятельствах.

То есть кто-нибудь может мне сказать:

– Я живу без Бога и очень счастлив!

Хорошо. А когда через пять дней окажется, что у него угнали машину или умерла мать (привожу крайние примеры, чтобы видно было, чего стоят эти слова), пусть тогда он скажет мне:

– В то, во что я верил, и сейчас продолжаю верить! Это не пустые теории, я ощущаю их силу! Хоть мой ребенок и умер, но то, во что я верю, укрепляет меня и делает меня сильным. Я все выдерживаю и шагаю вперед по жизни!

Потому что на словах я сам делаю это первый – говорю. Мы говорим одни слова. Однако когда наступает час искушения, испытания, вот тогда и возникает вопрос, тогда и обнаруживается, какие мы есть и во что мы верим.

Я сказал ученикам, с которыми мы беседовали:

– В жизни вы на деле увидите, можете ли быть счастливы без Христа! Если можете, то будьте! Я не подкарауливаю, спрятавшись за углом, когда вы упадете, чтобы злорадствовать! Для меня радость не в том, чтобы вы потерпели неудачу и чтобы я тогда прижал вас к стенке и торжествующе сказал: «Ага, ну что, видали? Я был прав! Я победил! Вот еще один упал и потерпел неудачу! А все потому, что вы меня не слушали!»

Твои философия, идеология и мировоззрение могут победить смерть?

Нет! Вопрос не в том, чтобы я прижал тебя к стенке или ты меня. Не волнуйся, есть кому хотеть прижать нас всех к стенке, и не просто прижать, но и целиком в землю вогнать. Это смерть, общий враг всех людей, огромная воронка, жаждущая поглотить и всосать в себя все. Кто победит этого врага? Кто его прижмет к стенке? Ты это можешь? Твои философия, идеология и мировоззрение могут победить смерть? Вот в чем вопрос.

Если ты можешь это и видел людей, которые жили так и победили тление и смерть в своих взаимоотношениях, в семье, то последуй им! А я не видел. Я видел только счастливые семьи в том смысле, в каком некоторые говорят: «Нам не нужно быть близкими к Церкви для того, чтобы иметь хороший дом и спокойную жизнь!»

Архимандрит Андрей (Конанос)

Согласен, я видел это за границей и в некоторых местах в Греции, и вообще на свете много хороших семей, спокойных, тихих, благородных, с хорошими манерами. Но я же и не говорил, что все остальные – какие-то людоеды, что они тебя съедят, но когда они такие? Когда у них есть деньги и они благоденствуют, когда они здоровы и смеются. Все у них идет хорошо, и они выдерживают это. Однако я не видел, чтобы нагрянуло то землетрясение, о котором я говорил, и они бы выдержали. Когда начнется землетрясение, эти благородные, приличные и т. д. люди, которыми мы сегодня восхищаемся, куда-то деваются. Потому что их счастье длится только до сих пор, а там оно исчезает, всё!