Елена Кибирева - Лилии полевые. Крестоносцы

Получив письмо, отец Митрофан сильно удивился, что какой-то ему совершенно неизвестный Андрей Иванович Заведеев просит руки его дочери. «Хорошо, что претендент в зятья поступает в священники. Это меня радует, – думал отец Митрофан. – Будем служить Богу, а главное, будет кому нас поминать! Свой молитвенник – великое дело! А что вот Верочка?! Вышла за инспектора народных училищ. Живут в городе, ходят по театрам накануне праздников. Сама пишет, что жаль тихой жизни».

«Так! Значит, Андрей Иванович Заведеев! – произнес, рассуждая сам с собой, отец Митрофан. – Ладно. Что вот мать только скажет? Как решит? А я что? Я – ничего, если хороший человек. С Богом! Главное же – в священники» – и, запев вполголоса «Кто Бог велий, яко Бог наш!», отец Митрофан пошел в другую комнату, где находились матушка с Дуняшей за какой-то работой.

– Вот, мать, письмо получил. Читай-ка. Что скажешь? – говорил он. – Подумайте, потолкуйте, да и решите сами. Ответ нужен немедленный.

Отец Митрофан медленно вышел, а Васса Никаноровна принялась за чтение письма.

От первых же строк письма матушка пришла в сильное волнение. От неожиданности у нее даже задрожали руки.

– Твоей руки просят, Дуняша! – выпив воды и пройдясь два раза по комнате, наконец сказала матушка трогательно-дрожащим голосом и, подойдя к Дуняше, крепко и порывисто поцеловала ее.

Дуняша как-то кисло улыбнулась.

– Верно, по ошибке… – шутливо уронила она и затем прибавила уже серьезно: – Кому же я могла, правда, понравиться?

– А вот слушай! Сама увидишь, – и матушка начала вслух читать письмо:

«Достопочтеннейший отец Митрофан!

Назад тому полтора года я был у Вас на Святках, на вечере в числе замаскированных семинаристов. Но Вы и никто из ваших меня не знаете. А между тем с тех пор я не переставал о Вас думать. Вам это покажется, конечно, странным, и вполне естественно, но Вы поймете меня, когда я скажу, что Ваша дочь произвела на меня сильное впечатление. Я тогда же решил, что мне не надо лучшей подруги в жизни.

В настоящее время мне предоставлено священническое место в селе Вознесенском, что на Высокой горе, и указ на вступление в брак мною уже получен. Итак, время приспело, и я прошу руки Вашей дочери. Не откажите.

Письменный ответ прошу прислать на мое имя в село Залесье, к моему брату Гавриилу Ивановичу Заведееву. А через несколько дней я приеду к Вам лично.

В ожидании ответа с глубоким почтением к Вам имею честь быть Андреем Заведеевым».

– Вот они, замаскированные-то! – в волнении заговорила матушка. – Помнишь, Дуняша, никто не мог их узнать. Всяко пытались, но ни один не проговорился! Повеселились, да и уехали! А вот один из них свою судьбу здесь нашел. Истинно, суженого и конем не объедешь!

– Не знаю, мамочка! Мне кажется, что тут как будто что-то не то, – в недоумении сказала Дуняша. – Зачем, в самом деле, обманываться? Ведь ты сама знаешь, что никому нет охоты увлекаться мною? Ужели ты, – продолжала Дуняша, – можешь думать, что я кому-нибудь понравилась? И понравилась настолько, что обо мне только и думали целых полтора года. Лучше ему, видишь, и не надо подруги жизни. Нечего сказать, нашел красавицу! Умора, да и только. Это, я скажу тебе, мамочка, или сам он на обезьяну похож, или же совершенно глупый! За того и за другого кто замуж пойдет? Вот он и метит таких уродин, как я.

– Полно пустое говорить! – возразила матушка. – И совсем ты не уродина! Посмотри-ка вон! Совершенно безобразные и те выходят замуж. И живут счастливо. Да еще важничают как! За примером ходить недалеко. Матушку отца Петра, из Котлова, знаешь? Ведь уродина уродиной, – с явным пристрастием рассуждала Васса Никаноровна, – а отец Петр: «Нюрочка» да «Нюрочка!» – точно лучше ее для него на свете никого нет. А ведь сам мужчина видный! Так что не говори пустого! Уж если делают тебе такое решительное предложение, значит, ты понравилась чем-то?

– Конечно, есть и хуже меня, – согласилась Дуняша, – но трудно поверить, чтобы этот самый Андрей Заведеев за всю свою жизнь не встречал ничего лучшего. Будь правдива, мамочка! В моей наружности трудно найти что-нибудь привлекательное, а хорошие, душевные качества если бы у меня и были, то случайный замаскированный семинарист едва ли успел в какой-нибудь час заметить и достаточно оценить их.

– Ну, об этом толковать много нечего! – начиная горячиться, заявила матушка. – Значит, что-нибудь да понравилось жениху! Решай вот, да отцу ответ дать надо. Видишь, требует безотлагательно. Диакона-то Гавриила Заведеева из Залесья, – задумчиво прибавила матушка, – я видела: видный мужчина. Если и брат похож на него, значит, он очень красивый. Так что ты скажешь, Дуняша? – остановилась она перед дочерью. – Ведь Сам Бог посылает жениха!