Array Антология - Успение Пресвятой Богородицы. Антология святоотеческих проповедей

Святые отцы обращаются и к различным ветхозаветным символическим прообразам Богоматери, сравнивая Ее то с Лестницей Иакова (см. Быт. 28: 11–13), по Которой к нам сошел с Небес Вочеловечившийся Бог (святитель Андрей Критский, преподобные Иоанн Дамаскин и Феодор Студит), то с горевшей и не сгоравшей купиной (кустом), увиденной Моисеем (см. Исх. 3: 2), которая предуказала на Деву, принявшую в Свое чрево подобного пламенеющему Небесному Огню Воплотившегося в Ней Бога; ведь Богоматерь, подобно той древней ветхозаветной неопалимой купине, также не была попалена, не оказалась сожжена Боговселением, но понесла Огонь Божества в Своем чреве и затем родила Спасителя мира (святители Андрей Критский, Климент Охридский и Григорий Палама, преподобные Иоанн Дамаскин и Феодор Студит). Припоминают святые отцы в качестве прообраза Богоматери и хранившийся во Святом святых Иерусалимского храма Ковчег (Кивот) завета – как место особого пребывания Божественной славы. Но и Мария есть также Кивот Сына Божия, заменивший Собой древний ветхозаветный ковчег, ибо Она вместила во чреве Величайшую из всех святынь – Единое, Нетварное и Ипостасное Божественное Слово (святители Андрей Критский и Климент Охридский). Богородица – новый Ноев ковчег (ср. Быт. гл. 6–8), вводящий человеческий род в очищенный потопом Божественной благодати от греха мир, в обновленную и новосозданную Христом вселенную; при этом Сам Христос есть новый Ной, пребывавший и живший в Ее чреве, как в плотском Ковчеге (преподобный Иоанн Дамаскин). Мария – Новый Рай, в Котором обитал Бог и в Котором осуществился новый союз Бога и – в лице Самой Богоматери – человеческого рода. И вот отныне в Ней обитает Новый Адам, Христос – Прародитель нового человечества, подобно тому, как некогда в древнем раю обитал общий прародитель обветшавшего грехом человеческого рода – Адам ветхий. Как говорит об этом в «Первом похвальном слове на Успение» преподобный Иоанн Дамаскин, обращаясь к Богородице, «Ты – умственный Эдем, священнейший и божественнейший древнего; в том обитал Адам перстный , а в Тебе – Господь с неба (ср. 1 Кор. 15: 47)». Богородица – гора Сион, священная Иерусалимская гора; Богоматерь есть подлинный духовный Сион, как место встречи и сочетания Божества и человечества: двух соединившихся в Ее чреве природ Христа (святитель Андрей Критский). Мария также была прообразована и ветхозаветной скинией, где первоначально, до строительства храма в Иерусалиме, совершались богослужения богоизбранного народа. Вместе с тем в сравнении с той древней палаткой Богоматерь есть куда более совершенная Скиния Божия, как Воспринявшая в Себя не только Божественную благодать, как это произошло в скинии ветхозаветной, но и Вторую Ипостась Пресвятой Троицы, Сына Божия (преподобный Иоанн Дамаскин). Богоматерь – Храм, уподобляемый Иерусалимскому храму как священному месту Богоприсутствия, ибо и в Ней, в Ее чреве обитал Бог (святитель Герман Константинопольский). Богоматерь – Жезл Ааронов расцветший (см. Чис. 17: 1–8) (преподобные Иоанн Дамаскин и Феодор Студит), Руно Гедеона (см. Суд. 6: 38) (преподобный Феодор Студит). Наконец, Марию прообразуют те клещи, которыми серафим, во время своего явления Исаии, взял с жертвенника уголь, чтобы очистить уста пророка (см. Ис. 6: 6). Вот как ярко и богословски высоко поясняет этот ветхозаветный прообраз Богородицы в «Слове 37-м. На всеблаженное Успение» святитель Григорий Палама: «Исаия… видел, что серафим не непосредственно взял с жертвенника уголь, но взял посредством Клещей, при помощи Которых коснулся пророческих уст, подавая очищение (см. Ис. 6: 6)… Кто не знает, что… Те Клещи есть Матерь Дева, неопально зачавшая Божественный Огонь», Самого Бога , Который есть огнь поядающий (Втор. 4: 24); и таким образом, подобно древнему пророку весь «человеческий род… через Ее посредство» соединился «с Этим Божественным Огнем» и тем «приобщился… Вземлющему грех мира и Очистившему наше [естество от этого греха] силой Своего неизреченного соединения [с нашей природой]… И посему только Она Единственная есть Посредница между сотворенной и несотворенной природами».

Ветхозаветные книги обычно рисуют перед нами предельно мрачный образ человеческой смерти – всесильной и всепоглощающей. Говоря об этом в «Слове в день Успения Пресвятой Богородицы» 1851 года, святитель Филарет Московский поясняет: «Обращаясь к Ветхозаветным… писаниям…примечаем, что там нет… утешительной заботы облечь мысль о смерти светлой одеждой. Кончина даже праведных и святых там не называется успением, но смертью». Пророк Иеремия говорил, что неизбежная смерть входит в наши окна, вторгается в чертоги наши, чтобы истребить детей с улицы, юношей с площадей (Иер. 9: 21). Пророк Аввакум сравнивал смерть с надменным, не способным ни на милость, ни на жалость человеком – жестоким и лишенным снисхождения: Надменный человек, как бродящее вино, не успокаивается, так что расширяет душу свою как ад, и как смерть он ненасытен, и собирает к себе все народы, и захватывает себе все племена (Авв. 2: 5). Особенно же страшной и губительной ветхозаветным писателям виделась смерть грешников: Со смертью человека нечестивого исчезает надежда (Притч. 11: 7). Но и смерть праведников – тоже горька, мучительна и страшна; так, патриарх Иаков, готовясь к кончине, произнес: с печалью сойду к сыну моему в преисподнюю (Быт. 37: 35).