Томас Шор - В шаге от рая. Правдивая история путешествия тибетского ламы в Страну Бессмертия

Существуют различные толкования концепции потаенных долин, даже в среде ученых лам. Некоторые говорят, что человек с недостаточным духовным развитием, то есть тот, чья карма не позволяет найти долину или попасть в нее, может забраться высоко в горы, наткнуться там на одну из этих долин и даже не осознать этого. Он может просто пройти по местам, в которых человек духовного знания сразу же распознал бы страну чудес, и ничего не заметить. Как говорил Уильям Блейк, «если бы двери восприятия были чисты, все предстало бы человеку таким, как оно есть, – бесконечным» [7] Перевод Максима Немцова. .

Начиная с XI века встречаются упоминания о беюле Демошонге, Потаенной Долине Сиккима, и рассказы тибетских лам о попытках попасть туда. И эти описания вполне конкретны. Когда речь идет о Потаенной Долине, то это не метафора, не символ и не следствие измененного состояния сознания.

Когда в разговоре с Гешипой из Сиккима, одним из ближайших учеников Тулшука Лингпы, я предположил, что Потаенная Долина находится не в нашем мире, а сокрыта в человеческом сердце, он смерил меня скептическим взглядом, свидетельствовавшим о громадных различиях в нашем мировосприятии:

– Хочешь сказать, что, если сюда заявятся китайские солдаты и выстрелят мне в сердце, они уничтожат и Потаенную Долину?

Стоит пояснить еще раз: история Тулшука Лингпы и его экспедиции в Потаенную Долину не выдумка и не метафора. Тулшук Лингпа не был оксфордским преподавателем, рассказывавшим сказки о Стране чудес, не рискуя потерять репутацию. Он объявил, что в реальности существует трещина, а затем действительно отправился туда. Вы скажете, что он был сумасшедшим, но это и так совершенно очевидно из его имени Тулшук Лингпа – Безумный Открыватель Кладов. Он получил его в юном возрасте совсем не случайно, особенно если учесть, что ему также были предсказаны далекие путешествия и великие свершения.

Когда я второй раз пришел к Кунсангу, дверь открыл Таманг Тулку и пригласил меня внутрь, а сам побежал в лавку за Вангчуком, чтобы тот помог с переводом. Когда они вернулись, Таманг Тулку ушел на кухню заваривать чай, а Вангчук сел рядом и стал переводить.

Было видно, что Кунсанг раздумывает о том, что мне рассказать.

– Ты, конечно, хочешь узнать больше о путешествии моего отца в Потаенную Долину, – сказал он. – Но, чтобы проникнуть в саму суть произошедшего, надо сперва понять, каким человеком был мой отец. Почему именно он возглавил этот поход, почему люди охотно шли за ним. Для этого ты должен узнать историю его жизни. Нам придется начать с самого начала.

Кунсанг сидел на своей кровати со скрещенными ногами, спиной к окну. Резкий порыв ветра на улице разорвал ткань густого тумана, образовавшегося после дождя. Стекла в раме задрожали. Кунсанг прикрыл колени одеялом, устроился поуютнее и начал свой рассказ.

– Мой отец родился в Тибете в 1916 году. Это был год Огненного Дракона. Если тебе нужны фотографии или какие-то другие свидетельства того времени, то тебя ждет разочарование. Мира, в котором он провел детство, больше не существует.

Это была правда.

– В наш век развитой транспортной системы на земном шаре нет двух точек настолько далеких друг от друга, как современный Тибет и Тибет тех дней. Чтобы добраться из Голока, родного городка Тулшука Лингпы, до ближайшего населенного пункта, имевшего связь с миром за границами Тибета, в те времена нужно было провести не одну неделю в пути. Сейчас, чтобы попасть в Голок из Нью-Йорка, потребуется всего несколько дней – но сегодняшний Голок ничем не напоминает городок, в котором рос мой отец.

Здесь все было разрушено во время китайского вторжения в 1950-х годах. Люди ушли из этих мест. Мало кому из тех, кто знал моего отца в юности, удалось пережить вторжение – среди них было много камцев, прославившихся свирепым сопротивлением, которое они оказали китайцам. Те, кто выжил, спаслись бегством на юг – через гималайские хребты, где они разбрелись по разным уголкам Индии и других стран.

– Откуда еще черпать информацию о Тибете 20-х годов прошлого века, – сказал Кунсанг, – как не из рассказов наших стариков? Все, что мне известно о юности отца, я услышал либо от него самого, либо от его отца Кьечока Лингпы. Как ясно из имени, мой дед также был лингпой. Он жил в Доманг Гомпа, том же монастыре в Голоке, где Дордже Дечен Лингпа устроил моему отцу проверку и признал в нем лингпу.