Сергий Булгаков - Чаша Грааля. Софиология страдания

«Сегодня во время литургии я себя вопрошал – как я могу возносить Богу евхаристическое „благодарение“, как я могу благодарить за эти ужасы, за этих детей… но могу ли я искренне возносить Богу за это? – И вот во мне вдруг прозвучал ответ: да, могу… за Христа, страдающего в них и с ними!» [7] Сестра Иоанна Рейтлингер. Отрывки воспоминаний об о. Сергии // Вестник РХД. 1990. № 159. С. 66.

Могут возразить: каждый проповедник утешает больных и умирающих людей этими словами: «Христос страдает вместе с тобой», – но откуда нам знать?

Как сказал Блез Паскаль: «Я верю только тем свидетелям, которые дали перерезать себе горло». Относительно отца Сергия это может прозвучать буквально. В 1939 году у него был обнаружен рак гортани, и он пережил две мучительные операции на горле. В очерке «Софиология смерти» отец Сергий подробно описывает тот опыт боли и умирания, который он пережил в эти дни. И это был софийный опыт, потому что это было откровение о Присутствии Христа, «близость Божия, предстояние пред Ним лицом к лицу» [8] Булгаков С., прот. Софиология смерти // Наст. изд. С. 83. . Вот как отец Сергий описывает это Присутствие:

«…ещё одно, чего я не ведал доселе и что явилось для меня настоящим духовным событием, которое останется навсегда откровением – не о смерти, но об умирании – с Богом и в Боге. То было моё умирание. Я – со Христом и во Христе, Я умирал во Христе, и Христос со мною и во мне умирал. Таково было это страшное и потрясающее откровение, которое тогда я, пожалуй, не мог бы выразить в словах и понятиях и осознал только позднее. <���…> Я ведал Христа в своём умирании, мне была ощутима Его близость ко мне, почти телесная, но… как лежащего со мной „изъязвлена и ранена мертвеца“. Он мог помочь мне в моём страдании и умирании, только сострадая и умирая со мной. Я видел этот образ внутренним зрением…» [9] Там же. С. 84.

На мой взгляд, очень важным является признание отца Сергия, что в своей болезни он пережил своего рода «схождение в ад»: его покинули не только обычные заботы, но и философская взволнованность, он настолько опростился, что стал просто местом для боли, слился с болью:

«Но где была моя мысль, никогда во мне не угасавшая? Где „проблематика“, всегда меня сверлившая? Где комплекс идей, вдохновляющих и радующих, с которыми я переступил порог даже и этого госпиталя? Всё как будто угасло, перестало существовать. Я был пуст, мне была, очевидно, мысль уже непосильна. Моё существование оскудело, упростившись до телесного бытия, ставшего лишь возможностью страдания» [10] Там же. С. 82. .

Некоторым читателям эти исповедальные строки могут напомнить слова, сказанные Фомой Аквинским незадолго до смерти: пережив таинственное откровение от Бога, великий богослов, написавший множество книг, вдруг всё это назвал соломой. Отец Сергий тоже говорит о том, что в момент умирания вся философская проблематика испарилась, Булгаков остался без софиологии. Да, не стало софиологии, но была София – опыт Присутствия, встречи со Христом лицом к лицу. Поэтому, оправившись от болезни, отец Сергий не только не отказывается от своих идей, но и с новыми силами продолжает начатое.

В этот период жизни он пишет очерки «Христос в мире», «Размышления о войне», «Софиология смерти», в которых пытается осмыслить опыт Присутствия Христа в страдании людей. «Богословие знает лишь искупительное страдание за нас, но не знает страдания Христа с нами, Его сострадания с человечеством» [11] Булгаков С., прот. Христос в мире // Наст. изд. С. 199. – так он заявляет проблематику в очерке «Христос в мире».

Христос присутствует в истории, и речь идёт не только о «больших цифрах», о значительных исторических событиях, о торжественном шествии неуязвимого и величественного Мирового Духа истории. Христос разделяет биографию каждого человека, его боль и радость, разочарования и сомнения, любовь и предательство. Эта идея вносит в софиологию экзистенциальное измерение, и именно в нём и через него софиология может быть правильно понята и принята.

Христос разделяет с нами нашу боль. Христиане привыкли к этой идее, но принимают её скорее как риторический оборот, красивый образ, часто используемый проповедниками. Но для отца Сергия Булгакова это не просто образ, но лично пережитый опыт, и, как честный богослов, он пытается ответить на вопрос: как возможен этот опыт реального Присутствия Христа в этом мире, если Писание говорит о реальности Его Вознесения? Эту проблему отец Сергий называет «антиномией Вознесения». Впервые он сформулировал и попытался разрешить эту проблему в «Агнце Божием» и статьях, посвящённых богословию Евхаристии.