Светлана Рождественская - Фотиния

Недоговорив, вздохнула тяжело.

– Уж больно твой Никола в деда пошел. Вылитый дед.

Отодвинув в сторону чашку с блюдцем, молвит баба Фрося:

– Благодарствую за чай. Я пришла к тебе с такой просьбой, может, замолвишь словечко, председателю совхоза, Трофиму Николаевичу, человек он хороший, верующий, может, подсобит как-нибудь, насчет церквушечки в нашем селе?

– Хорошо, поговорю при удобном случае, бабуличка. А это вам на память иконочка – и Фотиния сняла с полочки икону Богородицы. Молитесь, бабушка, она поможет пережить горести. По вере и любви к Матушке Богородице Вам воздастся.

– Спасибо за такой дорогой подарок и за чай!

Проводив старушку до калитки, женщина призадумалась. Она вспомнила слова старушки о том, как дед Николай погиб, и Никола во многом повторяет судьбу своего деда. Силою воли взяла себя в руки и мысленно произнесла: – Самое важное, самое главное, то, что дает ощущение мира и покоя в душе – это вера в Бога, умение любить. Для этого нужны открытые людские сердца, чистая душа, добрые помыслы и действия – самое главное – чистая совесть. Много это или мало? Много, потому что достигнуть душевной чистоты также трудно, как прожить целую жизнь. Мало, потому что надо жить по- божески.

Фотиния, быстро накинув на аккуратно заплетенную косу косынку, пошла к автобусной остановке. Подруга, Наталья, просила приехать, что-то с крестницей случилось. По дороге женщину окликнула соседка.

– Фотиния! Зайди на минутку во двор.

Эту пожилую женщину очень уважала Фотиния, она одна управлялась со своим хозяйством. Она обладала воинским характером, помощи не просила ни у детей, которые очень редко ее навещают, ни у соседей. Сама строила свои теплицы, сама городила забор. Ей уже 76 лет, но она держалась “молодцом”.

– Здравствуйте, баба Маша! Что случилось? – спросила Фотиния встревоженную старушку.

– Да вот идол, сосед Ванька, чтоб ему пусто было. Вчерась пил вместе с твоим Николой и вот окаянный что учудил…

Баба Маша показала рукой в сторону огорода. Пустил шланг с открытой водой в мою сторону и залил мои грядки. Глядь, сколько воды! Теперь вот стою здесь: “Плыви, моя лодка плыви!”

Огород бабы Маши и так в низине, так вода из шланга была везде, в теплице, на дорожках и грядках.

– Вот вчера, – продолжила женщина. – Идут твой Николай с этим окаянным соседом Ванькой, а тот посмеивается надо мной, что, мол, сама себе горожу изгородь. Мол, Бог в помощь, бабка. А я ему в ответ: “Идите своей дорогой, идите! Шатаются здесь все, кому не попади! Ну и накликала на себя беду!”

– А что это к тебе дорогая в такую рань тетка Ефросинья приходила?

– По делам, баба Маша, по делам. Просила замолвить словечко председателю совхоза, Трофиму Николаевичу, чтоб подсобил построить в нашем селе церковь.

– И то верно Фотиньюшка! Сам Бог отвел место здесь для церкви, места то здесь райские. Село не Светлое, а Царское!

– А ты далече в такую рань собралась? Вся нарядная такая. Небось, в районный центр?

– Именно туда, баба Маша, на автобус тороплюсь.

– Ну, счастливой дороги, милая! С тобой поговорю – на сердце легче становится, душа у тебя светлая! Дай бог тебе здоровья! Береги себя! Всю себя отдаешь людям, а тебя, и согреть не кому.

– Бог в обиду не даст, баба Маша.

– Ну, Господь с тобою, Фотиньюшка.

– Будешь где в церкви, помолись за меня. Мне старой тяжело уже выбираться в город, а так хотелось в храме службу отстоять.

Баба Маша тяжело вздохнула и тихонько пошла в дом.

Фотинию по дороге догнала черная “Волга”, за рулем сидел сам председатель совхоза, Трофим Николаевич, мужчина солидный, с красивой шевелюрой и голубыми глазами. Про таких говорят: и в огонь, и в воду. Притормозил машину и приоткрыл дверцу, спросил идущую по обочине дороги женщину:

– Вас случайно не подвезти? Если в райцентр, то могу подбросить.

– На ловца и зверь бежит. Здравствуйте, Трофим Николаевич. Дело у меня есть и очень важное. Поручили мне наши сельчане поговорить с вами, а мне действительно надо в райцентр.

Фотиния села в машину.

Директор пошутил: Вижу, идет, красива женщина, так захотелось прокатить ее с ветерком. Завидую твоему Николе, такую красавицу и умницу отхватил. Таких только в кино можно увидеть. Только в селе жалко, что такая красота и завянуть может, никто и не увидит.

– А зачем на меня смотреть, я же не цветок.

– В моем понимании – женщина – цветок! За цветком, как и за женщиной, ухаживать надо, чтоб солнышко обогревало его. Я полагаю, что не много тепла дает Никола тебе.