Инна Андреева - Пасхальные люди. Рассказы о святых женах

Повествование о святой королеве Радегунде

Теперь любой шорох король воспринимал как приглушенный смех придворных. И эта мнительность приводила его в еще большее бешенство. Он, как загнанный в клеть дикий зверь, ходил из угла в угол своих покоев и крушил все, что попадало ему под руку.

– Ненавижу, – то и дело вырывалось у него с громким ревом. – Не-на-ви-жу!

Уже вторые сутки Хлотарь не выходил на люди, и когда обеспокоенный длительным затвором короля старый слуга Антуан заглянул к нему, тот швырнул в него бронзовый кубок, чем чуть не лишил беднягу жизни. Больше никто не осмеливался тревожить его величество.

– Ненавижу! – снова заревел король. И, стискивая кулаки, процедил: – Убью и епископа, и ее!

Он начал прокручивать в своей голове самые жестокие виды расправы. Но взвыл от тщетности подобных планов. Он был бессилен даже в своей мести.

Его законная жена, венчанная с ним перед Богом, помазанная на царство королева, сама, по своему желанию и без его согласия, приняла постриг. И, более того, была рукоположена в диаконисы, что полностью лишало его, ее живого мужа и короля франков, власти над ней. Теперь Радегунда была под покровом и защитой самой Церкви.

«В этом есть Божия воля!» – оправдывался епископ Медард, этот благочестивый старикашка, совершавший постриг. Хлотарь-то знал, что это за «Божья воля», когда мелкие людишки плели интриги против своего короля, прикрываясь именем Господа. Любой мальчишка-чтец скажет, что постригать одного супруга при жизни другого – это противоречит всем канонам. Где же здесь Бог?

Уже вторые сутки Хлотарь не выходил на люди, и никто не осмеливался тревожить его величество

А Радегунда? Лицо короля исказилось от гнева. Неблагодарная! Ведь он взял ее, пленную дочь короля Тюрингии, на попечение еще девочкой. Он дал ей лучшее образование, о котором другие женщины и мечтать не могли. Даже христианкой она, язычница от рождения, стала благодаря ему, Хлотарю. Именно он сделал из нее ту, кем восторгается весь простой народ.

Постепенно усталость и выпитое вино дали о себе знать, притупляя ярость короля. Он завалился на свое ложе, не снимая кожаных сандалий, и отрешенно уставился в резной потолок. Воспоминания крутились в его голове.

Всему виной та мерзкая старуха-прислужница. Если бы она к этому моменту уже не покоилась на кладбище близ имения Ати, он приказал бы отсечь ей голову. Это наверняка она заморочила юную Радегунду своими россказнями о святых и мучениках. Вот та и помешалась на делах милосердия и стала мнить о себе невесть что. Святоша-принцесса даже пыталась сбежать перед свадьбой, чтобы укрыться в монастыре. Но Хлотарь-то своего не упустит. И она стала его женой. Законной. Радегунда стала королевой.

Она, эта мнимая монахиня, делила с ним престол так же, как супружеское ложе. Поровну. Он даже советовался с ней в вопросах государства, ведь она была мудра. Если бы только у них были дети… Хлотарь закрыл глаза. Она бы изменилась. Эта дурь об уходе в монастырь ушла бы из нее…

Сон победил тяжелые путы мыслей. Король захрапел.

Радегунда была счастлива.

«Господи, теперь я только Твоя, – шептала она. – только Твоя».

Как давно она мечтала о монашестве. Как берегла и лелеяла в себе это стремление. Как часто, давая милостыню, она просила нищих: «Помолите Бога обо мне, чтобы Он принял мою жертву». А сама мысленно добавляла: «Чтобы сподобил ангельского чина…» И Радегунда приготовляла себя к этому деланию – предпочитая простую пищу и грубую одежду и возлюбив долгие молитвы.

Жизнь во дворце была тяжела для нее. Все эти бессмысленные церемонии, ложные почести, лесть и притворство. Гнусные дела государства, замешанные если не на крови, то на предательстве, тяготили ее душу так же, как замужняя жизнь. Что скрывать – семья не приносила ей счастья. За десять лет своего замужества она так и не полюбила Хлотаря. И дело не в том, что он был стар, – он был порочен. Радегунда не смогла полюбить короля, но она научилась его жалеть. Ведь так устроено женское сердце – если не любишь, хотя бы жалей. И она жалела и потому так долго терпела его разгульную жизнь. Она жалела Хлотаря и потому несла с ним бремя решения задач государства. Жалела и потому не оставляла его.