Инок Никодим - Азбука спасения. Том 2

Если любишь безмолвие, не примешивай себя к тем, сердце которых всецело устремлено к суетности. Если случится нечаянно быть с ними, будь как чуждый им.

Преподобный Исаак Сирин

И вот, охватывает сердце его и члены его усладительное безмолвие

Два истинных признака даю я тебе, брат мой, и в то время, когда удостоит тебя Бог внутреннего озарения, по ним ощутишь ты свет души своей. Их достаточно, чтобы указать тебе истину, которая в душе твоей воссияла. Когда, по благодати и милости Господа нашего Иисуса Христа, воссияет в тебе то озарение разума, о котором говорят Отцы, эти два признака дадут тебе подтверждение относительно этого озарения. Но когда ты не обретаешь их в самом себе, – даже если ты уверен, что достиг совершенства, – знай, что весьма далек ты от них. Один из этих признаков следующий.

Когда воссияет уже сокровенный тот свет в душе твоей, признаком этого станет то, что всякий раз, когда только ты заканчиваешь чтение Писания или молитву, какими-либо стихами и содержащимися в них мыслями пленен будет разум и станет размышлять о них, исследовать их и, по своему собственному побуждению, рассматривать их духовное значение; настолько будет он привязан к ним, что не станет рассеиваться чем-либо другим из тварного мира. Даже если ты не особенно заботишься об этом как о чем-то присущем тебе, само собой случается такое с разумом – впрочем, не всецело и полностью, а, конечно же, частично.

Второй признак, столь же точный, как и первый, есть следующий. Когда душа выйдет из тьмы и станет изнутри светом, тогда продолжительные коленопреклонения даются отшельнику, и настолько усладительным оказывается для него пребывание в них, что три дня стоит он на коленях на земле в молитве, не чувствуя утомления по причине наслаждения и не желая даже вставать с земли. И даже всякий раз, когда поднимет он голову, желая встать, по причине этой продолжительной сердечной услады, объемлющей сердце его, снова падает он на лицо свое, и молитва уже не так важна для него, ибо в ту минуту, когда молитва входит в сердце его, в такой степени ощущает он помощь Божию и столь усиливается в нем наслаждение молитвой, что останавливается язык его и умолкает сердце его.

И вот, охватывает сердце его и члены его то усладительное безмолвие, так что даже Царство Небесное, если можно так сказать, не считает он сравнимым по наслаждению с этим умолканием в молитве. Безмолвный, лежит он ниц на лице своем ночью и днем. И таким же образом, в соответствии с тем, как и насколько входит человек в это озарение разума, удостаивается он наслаждения в коленопреклонении. Все это для тех, кто постоянно пребывает в безмолвии, пишу я, брат мой: не для тех, кому достойными смеха кажутся эти божественные явления, происходящие между Богом и святыми в невыразимой тайне. Какая еще мне необходимость, брат мой, говорить тебе о том, о чем невозможно сказать, ибо оно непостижимо? Отдайся труду молитвы, и сам обретешь то, о чем от другого не сможешь услышать.

Мужа одного среди отцов видел я, и он говорил мне: «Никогда не могу я преклонить колена в молитве без того, чтобы в тот же самый миг, как я начинаю молитву, тишина не ниспадала в сердце мое. И даже если целый день стою я на коленях в молитве, не способен я произнести что-либо, но молчу я невольно. Только после многих трудов нашел я это; благодаря безмолвию внезапно приобрел я это». Только от одного этого старца я и слышал о таких вещах, и не встречал я другого человека, который точно так же приобрел бы подобный опыт, или который говорил бы о нем с такой же властью, как он. Но так как не всякий человек способен слышать об этом или достичь этой благодати чистой молитвы и заключающейся в ней силы, то даже те, кто, по милости Божией, обрел эти блага, хранят их в себе, благодаря Бога, давшего им такое утешение для уврачевания скорбей их.

Пишущий эти строки, брат мой, пишет об этом из опыта, и, по милости Христовой, немногое из многого знает он о них сам, и он утвержден в них. Другие вещи, которые более велики и превышают меру его по благодати, были открыты ему в мысли его, впрочем, он имеет свидетелями и путеводителями писания мужей древних и достойных доверия. Когда же он по какой-либо причине лишался того, о чем шла речь выше, он также лишался и действий этого, и тех двух признаков в душе своей он не видел. Ты тоже удостоверься в них и ищи эти признаки в себе. И когда трудны для тебя поклоны и утомительно для тебя пребывание в них, или когда, по окончании чтения божественных слов и молитвы, без плода и без памятования об этих словах блуждает разум твой, тогда знай, что великая тьма скопилась внутри тебя.