Инок Никодим - Азбука спасения. Том 5

Добре и бесспорно верно сказали отцы, что не найдет человек покоя иначе, как стяжав и утвердив в себе такое внутреннейшее расположение, что в мире только и есть, что Бог да он, отнюдь ни к чему не обращаясь умом своим, но Его единого вожделевая, и к Нему единому прилепленным пребывая.

Не допускай скорби возобладать твоим сердцем

Как долг неотложный имеет всякий христианин, когда потеряет сердечный мир, делать все от него зависящее, что может способствовать к восстановлению его, так не меньше того обязательно лежит на нем не допускать, чтоб какие-либо случайности текущей жизни возмущали сей мир, разумею: болезни, раны, смерть сродников, войны, пожары, внезапные радости, страхи и скорби, воспоминания о прежних проступках и ошибках, словом – все, чем обычно волнуется и тревожится сердце. Потому обязательно не допускать тревог и волнений в таких случаях, что поддавшись им, человек теряет самообладание и лишается возможности ясно понимать события и верно видеть подобающий образ действования, а то и другое дает врагу доступ взволновать его, еще более и направить на какой-либо шаг, трудно поправимый, или совсем непоправимый.

Я не то хочу сказать: не допускай скорби, потому что это не в нашей власти, а то: не допускай скорби возобладать твоим сердцем и взволновать его, держи ее вне за пределами сердца и спеши так ее умягчить и укротить, чтоб она не мешала тебе и здраво рассуждать и право действовать. Это, при помощи Божией, в нашей власти.

В Одном только Господе Боге – вечный покой

Не ищи покоя и утешения в мире сем временном, ибо никогда не найдешь их. Если и все искусство употребишь, не насладишься тишиною и прочным утешением в веке сем, потому что тленное и временное устроение его не может дать душе мира и покоя, если Сам Господь – благодатью Своею – не упокоит и не дарует ей мира, как Сам Он сказал: мир Мой даю вам; мир Мой оставляю вам (Ин. зач. 48). Во Мне мир имейте и покой, а не в чем-нибудь другом.

Подумай, где и в чем найдешь мир и покой?

Где получишь тишину и прочное утешение? В славе ли мира сего? В богатстве ли временном? В пище ли и питие? В сластях ли и похотях плотских? Во сне ли и лености? В красоте ли и любви плотской? Или в другом чем-либо? Но от всего этого нигде нет никакого мира и покоя, а одно только непрестанное томление и смущение души.

Но размысли внимательнее: есть ли покой и тишина в славе и почитании мира сего?

Воистину здесь нет тишины и покоя, ибо слава мира сего скоро изменяется и часто бывает смешана с бесчестием и клеветою: ныне люди много почитают, а на утро бесчестят, ныне хорошее говорят, а завтра худое; одни славят и почитают, а другие порочат и поносят; ныне некто был славим и почитаем, а назавтра неожиданно подвергся бесчестию. Слава мира сего никогда не пребывает во всех отношениях равною, не стоит в одном и том же виде, но всегда и непрестанно изменяется, как луна.

Нет ли покоя и тишины в богатстве и имении?

Нет, ибо богатство скоро исчезает и погибает: оно обыкновенно сопровождается великим попечением и беспокойством и никогда не дает человеку мира и покоя. Чем больше богатства, тем больше забот и тревоги.

Если бы кто собрал богатство и всего мира, никак не избавился бы от забот и вожделений: не удовлетворился бы этим, но желал бы большего. Такой сам себе не доверяет, всегда находится в опасении и страхе, как бы от чего-либо не оскудеть. Он всегда мучится от зависти других, от нерасположения к себе всех – и никогда душа его, ни днем, ни ночью, не бывает покойна.

Нет ли покоя в пище, питие и плотских сластях?

И здесь нет никакого покоя. Какой покой объевшемуся? Одно пучение живота, отягчение желудка (сирища), иногда изрыгание, хрехотание в горле, расседание чрева: чем усладился, тем же и огорчился. Так же и у упившегося – головная боль, трясение рук, помрачение разума, изменение взора, окаменение в молитве, лишение Господней благодати, а потом скорбь, и лютая печаль, и болезнь, да и самое-то заготовление и употребление пищи и пития обыкновенно бывают сопряжены с великою молвою и попечением.