Дмитрий Семеник - Крест Христов

Когда кресты были укреплены в земле, воины, как обычно, сняли с Иисуса Христа всю одежду, взяли пречистое тело Его, приподняли на крест, распростерли руки и начали прибивать их к дереву гвоздями. Потоки крови полились на землю…

Вместо стонов и воплей, обыкновенных и неизбежных в таком случае, из уст распинаемого Господа послышалось другое: в ту минуту, когда, по всей вероятности, ожесточенные враги Его со злобной радостью впились взором в Его лицо, ожидая видеть выражение муки, Господь кротко возвел очи к небу и сказал: « Отче! прости им, ибо не знают, что делают ».

Таково послушание даже до смерти, и смерти крестной! Того, Который предал Его в руки врагов, попустил осудить на мучения и смерть, Божественный Страдалец называет Своим Отцом, точно так же, как называл Его при гробе Лазаря (Ин. 11, 41) или когда глас с неба при всем народе свидетельствовал о Его Божественном достоинстве (Ин. 12, 28). Заповедав последователям Своим молиться за врагов, Богочеловек подает теперь пример этой высокой молитвы, подает в минуту ужаснейших страданий от врагов Своих. Непосредственно слова этой молитвы, конечно, относились к распинавшим воинам (которые виновны были не тем, что исполняли дело своего звания, но что, подчинившись желанию иудеев, обнаруживали излишнюю жестокость); но по сути своей ходатайственная молитва Господа обнимала собой всех врагов Его: из нее не исключался ни Каиафа, ни Пилат, ни Ирод. Ибо все они, по своей злобе или по лукавству, действительно не знали сами, что делали. «Ибо если бы знали, – говорит св. Павел, – то не распяли бы Господа славы» (1 Кор. 2, 6–8).

Впрочем, это не значит, что не было виновных в смерти Господа. Кто бы не смог понять, если бы захотел, того, что понял и с такой силой исповедал даже отчаянный Иуда? Поэтому-то и Господь говорит: «Прости им!» Без молитвы Господа, может быть, природа не перенесла бы поругания Творцу своему и враги Его, подобно врагам Моисея и Аарона (Числ. 16, 32), были бы поглощены землей, которая с трепетом держала на себе Его крест.

После Иисуса Христа распяли и двух преступников, одного по правую, а другого по левую сторону. Такое положение было выбрано специально, чтобы Святой Святых и на кресте представился как бы преступнейшим из злодеев. Дьявол, по замечанию св. Златоуста, хотел через это помрачить славу Господа: но, сам не зная, увеличил ее, потому что через это исполнилось одно из пророчеств о том, что Иисус Христос будет к злодеям причтен (Ис. 53, 12).

После совершения казни над главами распятых, по обыкновению, прибиты были выбеленные дощечки, на которых изображалось их имя и преступление. В надписях разбойников не было никакого отступления от обыкновенной формы. Но над главой Господа вместо изъяснения вины, сверх чаяния, увидели следующие двусмысленные слова: «Иисус Назорянин, царь Иудейский» (Ин. 19, 19). Притом надпись эта была не только на латинском или иноземном языке, как обыкновенно делалось, а на всех основных для того времени языках, то есть латинском, греческом и иудейском. Так было сделано с особенным намерением по приказанию самого Пилата. Надпись составляла то же самое обвинение, по которому Иисус Христос был осужден на смерть: присвоение достоинства царя Иудейского; только оставалось нерешенным: законно или незаконно присваивал Он Себе это достоинство, признали Его иудеи своим царем или не признали? Судя по надписи, каждый скорее мог подумать, что это действительно царь Иудейский, которого подданные не смогли защитить от римлян или который изменнически оставлен ими. Три языка для надписи были использованы Пилатом, потому что чужестранцы и многие из иудеев, пришедших на праздник из отдаленных стран, плохо знали еврейский язык. Притом, такая торжественность еще более позволяла думать, что Распятый есть важное политическое лицо, а следовательно, подвергала гордый синедрион еще большему осмеянию. «Вот как, могли говорить, поступают с царями иудейскими! Вот какого Мессию ожидают иудеи! Как они безрассудны, слепы!..»

Первосвященники тотчас поняли смысл надписи и поспешили к Пилату с просьбой, чтобы он изменил ее. «Не надо, – говорили они, – писать: царь Иудейский, а написать, как Он говорит: Я царь Иудейский. То есть пусть каждый знает, что мы не признавали Его царем, а Он Сам выдавал Себя за Мессию».

«Что я написал, то написал», – был ответ прокуратора, и первосвященники со стыдом и досадой возвратились на Голгофу, чтобы насытить свое чувство мести…