Сергей Панфилов - Жизнь прожить – не поле перейти

Когда я понял, кто это, мне захотел перекреститься, ограждая себя от опасности, перекрестить бесов и прочитать молитву «Да воскреснет Бог!». Но правая рука меня не слушалась, и я позабыл слова молитвы. А бесы, злобно глядя на меня, страшно расхохотались и визгливо закричали:

– Поздно, поздно, поздно…

Я вздрогнул и проснулся. Обвел глазами потолок, стены. Я дома, в своей комнате. Слава Богу, что это был только сон! Вскочив рывком с дивана, я бросился к святым иконам, висевшим на стене. Перекрестился, взглянул на любящий лик Христа, заплакал о своем окаянстве и, упав на колени, закричал:

– Господи, помилуй меня, грешного!

Никогда я не молился так искренне, с верой, как после этого убийственного сновидения, прося прощения у Господа…

От телевизора Виталий избавился. Чего и вам желает… Спаси, Господи!

2005 год

Двадцатый век остался в прошлом. Если хорошо вдуматься, то это было страшное время. Время торжества дьявола, когда большинство жителей России отвергло Бога, отвергло Церковь Православную, бессмертие души и уверовало в материализм, в то, что человек произошел от обезьяны, в то, что Бога нет и никогда не было, смирившись с тем, что смерть – естественное завершение жизненного цикла, когда умрет тело и сознание погаснет навсегда. Какая страшная перспектива! Но если нет бессмертия души и воздаяния за гробом, то настоящая жизнь теряет смысл. Но не станем слушать дьявола! Есть бессмертие души, есть жизнь вечная! Как ты проживешь жизнь на земле, такое воздаяние получишь и за гробом.

Павел родился в двадцатые годы двадцатого века. Жил он в селе, в котором стоял православный храм, еще действующий. Но Павлику не рассказывали уже о добром Боженьке, не учили его молиться, боясь и зная, что повсеместно идет яростная борьба с верой в Господа. В журнале «Безбожник» художники талантливо и красочно рисовали страшные, богохульные карикатуры на Господа Иисуса Христа, на Пресвятую Богородицу, на угодников Божиих, на священников, показывая батюшек толстыми, пьяными попами, жадными до денег. Церкви закрывали, устраивали в них склады, зернохранилища, конюшни или взрывали. Священников расстреливали или отправляли в тюрьмы и лагеря. Идеи марксиз-маленинизма-сатанизма торжествовали!

Павлик вырос. Закончил школу. Когда началась Отечественная война, то был призван на службу, но в боевых действиях не участвовал, служа где-то на севере, охраняя склады. Что ж, не мы выбираем, где нам служить. Куда пошлют, там и несем боевое дежурство.

Демобилизовавшись, Павел поступил в институт, закончил его. Женился на своей однокурснице. Работал. Родились дочка и сын. Работа, отпуска, летом – дачный участок, так и шли неостановимо годы жизни, в шестьдесят лет Павел Петрович вышел на пенсию.

После выхода на пенсию он прожил еще двадцать лет. Дочь Павла Петровича Виктория вышла замуж за молодого человека по имени Константин. Тогда наступило время «перестройки», на книжных прилавках появилось много литературы, которая считалась антисоветской и была запрещена в Советском Союзе. А теперь можно было взять в руки и полистать книги Николая Бердяева, Дмитрия Мережковского, Даниила Андреева, Каббалу, Агни-йогу и многое другое.

Константин, активно интересовавшийся книгами на религиозные темы, искавший Истину, прочитав Евангелие, прочитав послания Апостола Павла, вдруг уверовал раз и навсегда в Господа Иисуса Христа и начал приходить на Богослужения в православный храм, постигая азы Православия, стараясь не смешивать Божие и человеческое, исповедуя свои грехи и причащаясь Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа.

Как человек, познавший Истину, он горел апостольским рвением, желанием, чтобы и другие, подобно ему, познали Истину и пришли к вере. Поэтому он начал беседовать о вере со своим тестем Павлом Петровичем. Но Павел Петрович был убежденным материалистом. Он с огромным удовольствием, сидя у телевизора, попивая кофеек, следил за горячими баталиями на съезде народных депутатов, за выступлениями Михаила Горбачева, Бориса Ельцина, Андрея Сахарова. Для него важней и интересней была программа «Время», «Прожектор перестройки», «Взгляд», в которых бурлили человеческие страсти, чем проповедь Константина об Иисусе Христе, о жизни вечной, о спасении души, о воцерковлении. Он, попивая кофеек, иронично похихикивая, задавал Косте каверзные вопросы о вере, но не для того, чтобы познать Истину, а чтобы посмеяться над ним. Он, хитро прищурившись, говорил;