Дамир Мухетдинов - Российское мусульманство

Культурное время ускоряется, рамки социальной памяти постоянно трансформируются. 10 июля 2020 г. Госсовет Турецкой Республики отменил решение Кемаля Ататюрка о придании Айя-Софии статуса музея (1934 г.) и о возвращении ей статуса мечети, каковой она и была с 1453 по 1935 год [4] Наследование победителями храмовой архитектуры побежденных – не просто символ исторического поражения одних и торжества других. М. Шукуров отмечает: «Одно то, что старое имя константинопольского храма сохранило свое название, говорит о многом. Храмовое тело Св. Софии не было разрушено и не просто перешло в руки мусульман, оно осталось, и осталось сакральным». – Шукуров М. Образ Храма. М., 2002. С. 330–331. Целые поколения жителей Турции сохранили для потомков славу Айя-Софии, которая просуществовала до 30-х гг. XX в. именно в качестве мечети. Они продемонстрировали ее неисчерпаемость, ее несводимость к одной-единственной исторической эпохе. Тем самым они свободно, без какого-либо принуждения, но с восхищением почтили и византийскую культуру, преумножив славу ее архитектуры в своей собственной (см., например, мечеть Сулеймание). Сама «телесность» Айя-Софии явилась архетипом для османского храмового строительства. Без внешних одобрительных или неодобрительных санкций международных организаций. В полной самостоятельности и с доброй волей. . По всему западному миру, прежде всего в США, проходили массовые протесты против полицейского произвола, спровоцированные «очередным» [5] Кто бы что ни говорил о криминальном прошлом Джорджа Флойда, об обнаруженных у него в крови наркотических веществах, о том, что смерть наступила вследствие сердечного приступа, а не удушения как такового, представляется очевидным, что давление коленом на шею в течение восьми минут (три из которых полицейский Дерек Шовин удерживал Флойда, находящегося уже в бессознательном состоянии ) и стало причиной смерти, т. е. тем фактором, который катализировал сердечный приступ. Несмотря на отдельные «перегибы на местах», главным мотивом протестующих является защита права человека на честное расследование и, шире, борьба за установление социальной справедливости. Как показывает недавнее исследование Калифорнийского университета, вероятность быть застреленным полицией при задержании у безоружного чернокожего примерно в 3,5 раза выше, чем в аналогичной ситуации у безоружного белого. См.: «На пути к созданию обществ знаний». [Электронный ресурс] // URL: https://journals.plos.org/plosone/article?id=10.1371%2Fjournal.pone.0141854 убийством афроамериканца. Сносились памятники бывшим рабовладельцам и колонизаторам. Распространение смертоносной болезни и тектонические сдвиги в политико-правовом укладе нашей Родины также грозят стереть многие казавшиеся незыблемыми культурные, социальные и политические различия. Изменяя привычные траектории воображения, все эти события глобального мира изменяют очертания и современных «воображаемых сообществ» (в том смысле, который придает данному понятию Б. Андерсон, а не в значении их «нереальности»). В условиях постоянной изменчивости и крайней нестабильности мировой системы любой проект «культурной идентичности» должен быть не просто программой продвижения некой якобы самоочевидной культуры меньшинства в окружающей его доминирующей культуре, но и самоопределением этого меньшинства в отношении самого концепта «культура» , предполагающим пересмотр господствующего в регионе «культурного канона».

Подобное самоопределение обязано учитывать всю «пластичность возможностей» открывающейся ситуации – иначе говоря, быть актом политики , а не полиции , выражаясь словами французского философа Ж. Рансьера. Политический акт (в том числе в пространстве мышления), в отличие от акта полицейского, разделяет ( составляет ) общность не через негласный консенсус «молчаливого большинства», основанный на признании готовых идентичностей (признании, нередко обходящемся без внимания к стремлениям, чувствам и интересам самих объектов идентификации), а через субъективацию, происходящую поверх навязанных идентичностей. Очевидно, что культурная идентичность по-настоящему актуальна, т. е. несет в своем появлении некоторую действенность, лишь тогда, когда она характеризуется реальным становлением субъектности, сопряженной с волей и ответственностью. Идентичность, выражаясь несколько парадоксально, призвана быть чем-то большим, нежели монолитной и законченной «идентичностью»: самотождественностью, скрепленной пристрастным «взглядом со стороны». Набор подвижных многоуровневых «идентичностных паттернов» [6] Руа О. Глобализированный ислам: в поисках новой уммы. М.: Фонд Марджани, 2018. С. 101. , отличающих любую идентичность, фактически не образует закрытого списка «объективных свойств» – так было всегда, но сегодня, когда опыт «нецельности», неоднородности столь нескрываемо остр, это стало понятнее, чем когда-либо.