Карина Сарсенова - Божественное в человеке. Интервью с духовными лидерами современности

Мы записываем эту передачу в новом храме, построенном на окраине Алматы. Это цокольный этаж храма. Наверху расположен алтарь храма. Этот храм освящён в честь святого князя Владимира. Людям русской традиции хорошо известна жизнь князя Владимира. Она описана в летописях, в Житии. Всем известен радикальный выбор, который князь Владимир сделал уже в зрелом возрасте. Он воспитывался в язычестве, был человеком грешным, сластолюбивым, жестоким, совершал человеческие жертвоприношения. Но однажды он сделал выбор и отказался от язычества. И стал православным христианином. И не только по имени – он резко переменил образ жизни.

Пример князя Владимира на века остался примером выбора человека с глубоко цельным мировоззрением. Можно покреститься, вступить в православную церковь формально. Но как тяжело потом соблюдать заповеди, когда однажды принял таинство крещения! И князь Владимир, и весь наш храм, надеюсь, будут примером в воспитании детей и молодого поколения, которые к нам обращаются. Учить, как проявлять в жизни глубокую религиозную цельность.

КАРИНА САРСЕНОВА

– Владыка, я уверена, что многие люди хотят соблюдать десять заповедей. И становятся более чистыми. Кажется, заповеди достаточно просты. Мало кто из нас становится киллером или бандитом. Заповедь «не убий» проще соблюдать, хотя её стараются трактовать шире: не убий даже животное. Но почему так сложно соблюдать другие заповеди? Может быть, во времена, когда жил князь Владимир, было проще стать духовным человеком? Может быть, в наше время человек оскудел душой и утратил волю выбора?

ЕПИСКОП ГЕННАДИЙ

– Я думаю, у каждого времени свои искушения. Если в прошлом человечество жило в более стеснённых условиях, страдало от эпидемий, шла постоянная борьба за энергоносители, за возможность выжить в этом мире… Мир был жестоким. И жестокий мир выковывал сильные характеры.

Сейчас, в современном мире, мы наблюдаем искушения другого рода. Человек расслабился. Человек привык жить в комфорте, в удовольствии. Человек привык играть. Дух игры пронизывает все слои общества. И дети, и взрослые становятся инфантильными. Играют в профессию. Играют в идеологию. Играют в политику. Человек привык жить в комфорте и наслаждаться. Все искушения уводят человека от Бога. От подлинной духовной, религиозной жизни.

Времена не выбирают, в них живут умирают.

Мы должны искать возможность проповедовать свою религиозную традицию, свой опыт и образ жизни по вере во Христа и среди тех людей, с которыми нас Господь сводит на жизненном пути.

МАКСИМ МУНТАНИОЛ

– Сейчас модно быть атеистом. В соцсетях у молодёжи немало разных групп, в которых пользователи пишут, что Бога нет, и прочее.

ЕПИСКОП ГЕННАДИЙ

– Я бы не сказал, что это модно. Но определённый сегмент интернета действительно проводит эту мысль.

МАКСИМ МУНТАНИОЛ

– Человек русскоязычный захотел приблизиться к Богу и понять Его. С чего ему начать, как найти правильный путь?

ЕПИСКОП ГЕННАДИЙ

– Хороший вопрос. Не случайно Бердяев говорил, что атеизм – это диалектический элемент на лестнице Богопознания. Это так и есть. Если в 20–30 лет молодой человек атеист, я в этом ничего страшного не вижу. Но вот если после 40 лет он остаётся на атеистических позициях, то в нём, цитирую другого классика, нет ума.

Вспоминаю своё детство. Это ещё советское время. Для меня жизнь делилась на две части. Я воспитывался в Ленинграде, учился в очень хорошей математической школе. В школе о Боге, о религии ничего не говорили. За десять лет ни на одном уроке я о Боге ничего не слышал. Но летом меня привозили в глухую псковскую деревню, где был совершенно удивительный белокаменный храм XVI века. Этот храм возникал в моих мыслях, когда мы строили наш храм князя Владимира… И там крестный отец, простой русский крестьянин, водил меня к батюшке, где я исповедовался, причащался. И на протяжении десятилетия эти две жизни не противоречили одна другой.

Это потом уже, в семнадцать лет, в возрасте, когда молодой человек иногда отрекается от всего, чему его учили в детстве, а иногда утверждается в этом на новом уровне, я сделал выбор: решил стать священнослужителем. И когда я такой выбор окончательно сделал, погрузился в изучение литературы. Когда у меня появились первые, по-настоящему образованные знакомые в церковной среде, я задался вопросом: как так случилось, что все эти годы церковь не играла основополагающую роль в моей судьбе? Подлинная церковность – как я мог существовать без неё? Как я мог сомневаться в существовании Бога?