Александр Торик - Флавиан

Я не заметил, как мы подошли к церкви.

Войдя в храм, я, вслед за Семёном, приложился к стоящей на центральном аналое иконе преподобного Сергия, затем поднялся по ступенькам у правого клироса на солею и… замер, не решаясь войти в оставленную для меня Семеном открытой невысокую дверь с изображенным на ней строгим Архангелом.

Видя моё трепетное замешательство, Флавиан, внезапно заполнивший собою весь дверной просвет своей могучей фигурой в полном облачении, взял меня за руку, и, вводя в святой алтарь, негромко произнёс: — Раб Божий Алексий «внидет в Дом Твой, поклонится ко Храму святому Твоему», благослови его, Господи!

Затем, повернувшись ко мне — сделай три земных поклона в сторону святого престола, Алёша — он указал на стоящий в центре алтаря, одетый в парчовые облачения высокий кубообразный престол со, стоящей на нём, небольшой, высотой в локоть, золотой церковкой. Я трижды поклонился.

— Я хочу, Алёша, чтобы ты сегодня свою первую божественную Литургию провёл в алтаре. Стой вот в этом уголке, смотри, молись, не пытайся сразу понять головой всё, что здесь будет происходить, потом разберёшься и поймёшь. Просто отключись от всего что за этими стенами, общайся с Богом своим сердцем, проси Его обо всём, самом для тебя важном, в первую очередь о преображении твоей души Духом Божьим в душу христианскую, могущую вместить в себя Божественную любовь и нести её в мир.

Я молча встал в указанный мне простенок.

В это время, Семён заканчивал зажигать красивые разноцветные лампады на стоящем сразу за престолом высоком бронзовом «семисвечнике». Обтерев руки тряпицей, затем ополоснув их водою из висящего в противоположном от меня углу умывальника, и тщательно вытерев их полотняным, с вышивкой, рушником, Семён взял со столика, аккуратно сложенное облачение, повернув его кверху вышитым золотым крестом и подошёл к Флавиану.

— Благослови Владыко во святый стихарь облещись! — Семён склонив кудлатую голову протяул своё облачение к священнику.

— Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков, аминь! — Флавиан широким крестом осенив Семёна, положил руку на край стихаря. Семён, благоговейно поцеловав руку Флавиана и крест на стихаре, ловко развернул его и надел на себя, сразу преобразившись в сверкающего витязя.

Дверь отворилась, и в алтарь светлым лучиком скользнул Серёженька, легко положив поклоны престолу, радостно обнявшись с громадиной Семёна, также легонько, словно порхая, благословившись на облачение в стихарь и облачившись в него.

Флавиан стоял в левом дальнем углу алтаря, уткнувшись животом в край такого же как престол, кубообразного стола, тоже облачённого в расшитые крестами парчовые одежды. На этом столе слева от Флавиана высилась горка свежеиспечённых, пахнущих свежестью белого хлеба просфор, которые Флавиан брал по одной, маленьким, похожим на копьё ножичком, выкрашивал из них мелкие частички на стоящее перед ним золочёное блюдечко, одновременно прочитывая взглядом лежащие перед ним записки с именами живых и усопших. Затем «вынутые» просфоры складывались им в стоящую рядом на табурете плетёную корзину, изнутри обшитую чистой белой тканью.

Ближняя ко мне боковая дверь алтаря отворилась, и в неё просунулась седая голова управлявшего хором старичка-регента.

— Батюшка! — громким шепотом позвал он — благословите часы начинать, певчие в сборе!

Флавиан перекрестился, вздохнул, набрал в лёгкие воздуха, и громко возгласил — Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков!

— Аминь! — откликнулся с клироса звонкий голосок Серёженьки — Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! Царю Небесный, Утешителю, душе Истины… — завораживающим упругим ритмом полетело по храму переливающееся взволнованное чтение-пение, как-то легко, и, в то же время настойчиво мобилизующее внимание слушающих на молитву.

В алтаре запахло ладаном, это Семён поднёс дымящееся кадило к Флавиану и в полупоклоне замер перед ним, держа кадило со снятой крышкой перед собою. Флавиан брал какие-то предметы, крестообразно проводил ими над благоухающим кадильным дымом, затем ставил их перед собою, накрывал их, и красивую золочёную чашу вышитыми парчовыми покрывальцами, затем взяв у Семёна кадило, кадил всё это, кланяясь и проговаривая вполголоса какие-то молитвы. Затем он, потянув за шнур, открыл завесу, и, также вполголоса читая какую-то молитву начал кадить с четырёх сторон престол, затем, покрытые им сосуды, светящуюся изнутри стеклянную икону Воскресения Христова, стоящую в кивоте у восточной стены, и все иконы в алтаре.