Евгений Пономарев - Приключения вечных друзей

– Тогда еще этот, как его… Юлий Цезарь тебя, Смерть, очень смешил, убеждая свою льстивую и надменную челядь, что они всем скопом простудятся на его похоронах. А потом Брут убеждал всех о том же самом. А как истории эти кончились, не мне тебе напоминать.

– Да, со вздохом сказала Смерть, -у меня таких историй миллиарды. И каждый как маленькая самодовольная цапля доказывает окружающим, что с ним то будет по другому, что он же особенный. Особеннее самых особенных. А если не доказывают это окружающим, то молча прокручивают в голове раз за разом. Что суть одно и тоже, только менее заметно.

– Знаешь, я все больше замечаю, что люди ведут себя подобно несмышленым малышам в довольно тесной и утлой песочнице. Они раскачивают ее, дерутся из-за позолоченных совочков, отбирают приглянувшееся ведро и сообща нападают друг на друга. А потом, всласть накричавшись, потирают ушибленные бока, исступленно хнычут, визжат, и расползаются каждый в свой угол. А потом замечают с удивлением и страхом, что песок то весь и высыпался. Они так сильно махали и толкали друг друга, пытаясь урвать куски добычи, что весь песок разметался по всем сторонам света и его теперь ни пинты не осталось. А имя тому песку-время! -с запалом сказал Смысл, -оно то и высыпается отовсюду, где ему положено быть. А они и не замечают этого, продолжать копошиться в этом драгоценном песке, даже не замечая его.

– Да, Смерть, твои слова похожи издали на правду, но, возможно, все не так печально, ведь люди продолжают жить, плодится, вкушать бесчисленные земные блага. Да, у них есть и идолы, как они бы и в те времена, когда ты носила более узкое в талии платье. Возможно, людям надо познать идола, чтобы, отвергнув его, принять правду? Ты же знаешь, Смерть эту избитую историю, когда путник стал ценить каждую каплю воды, ловить ее губами, когда она не успевала долететь до земли, но только после того, как жар дня и холод ночи в пустыне едва не выбили из него дух? -азартно воскликнул Смысл.

– Припоминаю эту историю. Слушай, ведь это лишь маленькая, малюсенькая частность, ничтожный по размерам статистический случай. Да, тот парень стал ценить воду, только познав жажду. А тысячи других, будучи в такой же ситуации, задушили бы первого встречного даже с наперстком живительной воды. Они, видимо, все такие. Во всяком случае, большинство. И знаешь, мне это в принципе, без разницы. Я работаю как часы уже тысячи лет и эти частности ни скорость, ни неумолимость моей работы не изменят. Я выполняю приказы, а они не обсуждаются, как известно. Ты тут упомянул про воду, которую страдающие от жажды боготворят, и я вспомнила еще одного идола, которого люди ставят рядом с фигурой позолоченного картонного быка. Вид этого идола даже меня рассмешил-ты представь себе бочку… просто бочку. Это же какой то гротеск, замешанный на абсурде!

– Я слышал, что имя этого идола Баррель, -сказал Смысл, -они наполняют его нутро черной маслянистой жидкостью, целые страны, народы поклоняются ей, что на Севере, что на Востоке, во всех городах и весях. Тысячи специальных людей ведут денно и нощно торг этим товаром, цена на который иногда напоминает конвульсии умирающего.

– Да, когда эта цена особенно резко снижается, мне приходится работать по внеурочному графику, -на другом конце провода Смысл услышал недовольную интонацию.

– Скажи, Смерть, а встречались ли тебе люди, которых ты не хотела забирать? Я имею в виду, представь, получила ты приказ, направляешься его исполнить и вдруг внутри у тебя что то екает, словно рано еще эту душу забирать? -с любопытством спросил Смысл

– Да, таких большинство, пожалуй. Они как не успевающие налиться соками земли колосья пшеницы, хотя есть и такие, время которых пришло, их амбары прошлого наполнены под завязку, зерно обмолочено и собрано, дела мудры и созвучны музыке высших сфер. Их дела и мысли вплетены в ткань бытия, словно бережно подогнанные одна к другой нити роскошного персидского ковра, узор их поступков я читаю с изумлением, и признаюсь тебе, словно с легким оттенком доброй зависти, -скороговоркой выпалила Смерть и опять задумалась

– Да, кстати, я помню одного подобного человека, -вздохнул Смысл, -он жил, насколько я помню, в Австрии, в городе Вена. Я практически держал за руку его в последние годы, хотя и в зените жизни тоже не покидал Мы виделись с ним практически ежедневно.

– Да, я поняла, о ком ты говоришь, Смысл, -в голосе Смерти ощущался соленый оттенок, -жаль, что мы часто не различаем людей по фамилии.