Аникеев Сергей - 31 притча царя Соломона. Частные рассуждения

В этом стихе наглядно виден пример реформации текста. Откуда в синодальном переводе взялось то, что царя зовут Лемуил? В цер. словенском переводе, да и во всём тексте этого имени нет. Давайте попробуем во всём этом разобраться.

В книги Песнь Песней нам встречался царь соломон, это означало царь мирской принадлежавший миру, плотской человек. Лемуил так называли царя Массы», измаилитского племени, жившего в сев. Аравии (Быт 25:14). В буквальном переводе [евр. Лемуэл, «принадлежащий Богу, Его собственность»]. Перед нами предстаёт противоположный образ, человек, живущий по слову Божию, знающий и выполняющий Его волю, человек верующий, занимающее им положение в обществе, в нашем случаи, не играет не какой роли. Стоит наверно подметит, что эти наставления будут полезны каждому человеку принадлежавшему Богу. Не зависимо от его статуса и половой принадлежности. Остаётся выяснить кто это мать, преподающая ему наставления. В славянском конечно интересно « Моя́ словесá рекóшася от Бóга» слова от Бога сказанные через его мать как научение, наказ «егóже наказá мáти егó»Есть официальное мнение что это – « Наставления матери царя (очевидно нежно им любимой и также его любившей, заключают в себе, так сказать, наказ царского служения в самой сжатой форме» ( А. А. Глаголев .) Но мы выяснили, что речь идет не о царе в полном понимания этого слова, правителе государства. Здесь говориться о человеке владеющим своими чувствами, следящем за своими мыслями, управлявшим своими эмоциями, живущего по заповедям Божиим принадлежащий Ему, поступающему по совести. Да и мать у этого царя не что иное, как его совесть, которая наставляет, научает, даёт этому царю наказы. Да и наставления этой матери исходят « Моя́ словесá рекóшася от Бóга,». В этом случаи становиться всё на свои места,. Царь человек верующий, властелин над своим духовным миром. Мать это его совесть, замете эти цари дают обещания Богу в чистой совести, это есть то, как прислушиваться к этой матери принимать её советы, выполнять наказы. Да и говорит она их от Бога « Моя́ словесá рекóшася от Бóга,» «Итак, потщимся, братия, хранить совесть нашу, пока мы находимся в этом мире, не допустим, чтобы она обличала нас в каком-либо деле: не будем попирать её отнюдь ни в чем, хотя бы то было и самое малое.» (аваа Дорофей)

Вод она мать, стоящая у колыбели нашего духовного человека. Нежно с любовью наставляющия нас, да и кто кроме нашей совести знает все наши потаённые, скрытые от посторонних уголки нашего сознания. Как часто мы бываем не послушными, строптивыми детьми, попираем её своими оправданиями. Порой даже не задумываемся, просто прогоняем от себя эти мысли. То, что она говорит, чему нас наставляет, всё это она говорит от Создателя от Бога. « Моя́ словесá рекóшася от Бóга,» Нам за частую совсем не интересно откуда у нас это жгучие, обжигающие, обличающие чувство называемое таким банальным, да и наверно уже и утратившего для современного человека свой смысл слова стыд. Хотя наверно это чувство и подняло человека над всем животным миром, вот, что отличает его от животного. Трудно даже на миг представить что будет если это высоко интеллектуальное создание человек, вытеснит, искоренит из себя этот сдерживающий, заложенный в нем Создателям фактор, названный нами совесть. С ней наше сознание покинет и чувство стыда. Сцены, отписанные в книги Откровения станут явью.

что, сын мой? что, сын чрева моего? что, сын обетов моих?

чтó, чáдо, [соблюдéши,] чтó рѣчéнiе Бóжiе? перворóдне, тебѣ́ глагóлю, сы́не: чтó, чáдо моегó чрéва? чтó, чáдо мои́хъ моли́твъ? (Прит 31—2)

Нельзя не согласиться очень интересная форма вопроса. Происходит некий диалог, но и опять в очень интересной эмоциональной форме. Создается впечатление, что мать видит своего сына впервые. Будто до этого она с ним некогда не говорила. Хотя из текста можно предположить чтопризывы к нему были и не однократно «сы́не: чтó, чáдо моегó чрéва? чтó, чáдо мои́хъ моли́твъ?». В основном зачастую так и происходит, мы слышим голос из нутрии, просто его игнорируем, слышим эти моления, не делай этого, не поступай так, это не по-человечьи, так нельзя. Но в нас сразу включается механизм самооправдания, почему нет, ведь так поступают многие. Сразу находятся веские доводы, почему нужно поступить именно так, голос из нутрии начинает понемногу затихать, пока совсем не замолкает, вспыхнув иногда обжигающим солнцем стыда в очередной раз, опалив душу. Заставляя Дух Божий маяться в нашем теле, сокращая его и так короткие дни на земле. «И речé Госпóдь Бóгъ: не и́мать Дýхъ Мóй пребывáти въ человѣ́цѣхъ си́хъ во вѣ́къ, занé сýть плóть: бýдутъ же днíе и́хъ лѣ́тъ стó двáдесять. (Быт 6:3) Вместо прежних девятисот.