Анатолий Гармаев - Матушка

В каком же случае дарования души могут быть соблазном? Когда жизнь по ним начнет матушку отлагать от таинств Церкви, сначала внутренне, а потом и внешне. Одно дело, когда люди, о которых пишет священник Александр Ельчанинов, не были церковны и, оставаясь за пределами Церкви, сохранились в дарованиях души. Иное – матушка, благодатью позванная в таинства, участница их в течение пяти-семи лет и теперь постепенно оставляющая жизнь непосредственного общения с Господом ради полноты общения с людьми.

Есть в этом другая тайна – тайна отступления. Хорошо, если это временное явление, нисходящая синусоида, чтобы потом опять начать восходить. Но может и увлечь.

«Кругом жизнь так идет, – пишет в другом месте священник А. Ельчанинов, – как будто и впрямь все благополучно на свете. Какую боль и раскаяние должен был бы вызывать грех, какую жажду покаяния и прощения должна была бы испытывать душа! Ничего же этого нет»15.

«Есть два рода людей, – пишет он дальше, – по их способности к духовному, – если не по опыту, то хоть пониманию.

Одни – в разговоре с ними язык прилипает к гортани – никакого отклика и резонанса: глухота и слепота. И это почти всегда люди благополучные, сытые, благоустроенные; они шутливы, остроумны, добродушны.

И другие, которые ловят каждое слово о духовном, способны к покаянию и умилению, до боли чувствительны к чужому горю – это больные, несчастные, умирающие. Раньше я боялся их, а теперь радуюсь всякой возможности быть именно в таком обществе16».

Дело как раз в том, что матушка не только дарования души имеет, но и веру. Оставаясь в одном, она призвана трудиться и умножать второе. Правда, призванность – не обязанность. Можно и не трудиться. Тогда неизбежно отступление. Но нужно знать, что тогда возможны скорби.

Господь, призвав, не оставит скоро. С долготерпением будет ходить за человеком, потрясая его то тем, то этим. Но тогда «не только страдания, посылаемые Богом, но всякое духовное усилие, всякое добровольное лишение, всякий отказ, жертва – немедленно размениваются на духовные богатства внутри нас; чем больше мы теряем, тем больше приобретаем. Вот почему «трудно богатым войти в Царство небесное» – потому что в них не совершается этого размена благ земных, временных, тленных, на блага небесные, нетленные. Мужественные люди инстинктом ищут жертвы, страданий и крепнут в отречениях. Многочисленные подтверждения этого в Евангелии и у Апостолов»17.

Значит, нужно учиться не только природное, но и христианское отношение иметь к скорбям. Но равно нужно и трудиться, чтобы идти на добровольное лишение ради благ небесных и не оставаться в довольстве своих богатств души. Нужно жить не только от богатств души, но и от веры, которою душа подвигается сверх природных своих возможностей.

Тем более нужно быть внимательной к себе матушке, занятой церковными делами по способностям и вере. У нее будет неучитывание, что дела Церкви могут совершаться из трех глубин: первое – из ревности духовной, второе – от сил души и третье – от души внешней: способностей, разсудка и эмоций. При этом будет ясное слышание последнего и нечувствие второго и первого. Это может стать причиной разных нестроений с сотрудниками по служению. Хуже того, умаление самого служения, выбор приземленных направлений при исполнении служения. Например, пению придание чувственности, иконописи – техники живописцев масляными красками, ремеслу – земности, чтению – художественности или, наоборот, бездуховной мерности и т.д., еще хуже – превозношение себя из-за способностей, жизнь в них, и оттуда – взгляд на все окружающее, как будто самое ценное – это предмет ее занятий.

В таком случае матушка обычно теряет способность видеть саму себя. Ее служение в Церкви уже оправдывает для нее самой необращенность на свой нрав. Матушка по нраву будет оставаться такой, какая она есть, а по мере обвыкания к Церкви начнет занимать позицию утверждения своих взглядов и порядка той жизни, какую себе завела. Тем более, что в положении матушки она может игнорировать чей угодно указ. Не потому, что так должно быть, но потому, что она себя так поставит. Начнет быть власть характера матушки.

«О женщине сказано «немощный сосуд». Эта «немощь» состоит, главным образом, в подвластности женщины природным стихиям в ней самой и вне ее. В силу этого – слабый самоконтроль, страстность, слепота в суждениях. Почти ни одна женщина от этого не свободна, она всегда раба своих страстей, своих антипатий, своего «хочется». Только в христианстве женщина подчиняет высшим началам свой темперамент, приобретает благоразумие, терпение, способность разсуждать, мудрость»18. Но для этого нужен труд, труд над собой.