Анатолий Гармаев - Матушка

Подобная же безсознательная, безотчетная жизнь может образоваться у матушки в ее отношениях с батюшкой. Покров многопопечительности и здесь может угасить ее чуткость, веру, совесть, и тогда матушка в своих заботах о муже перестанет слышать его нужды, его служение, его попечения. Перестанет слышать его самого: спасается он или нет, трудится ли он над своим нравом, сохраняется ли в духовной ревности, сообразует ли свою волю, свои дела и служение с волей Бога.

Матушка, увлекшись собой и своими заботами, может впасть и в уныние, что никто не помогает, в обвинение батюшки, что он в ней не участвует, в укорение его за разные проступки, невнимательность, даже равнодушие. В этой уязвленности матушка может не обратить внимания, что очередную разборку с батюшкой, а в итоге – скандал – она учинила именно перед литургией, или в тот момент, когда ему уже надо идти на службу. Она самим обстоятельством поставила вопрос ребром: «Кто тебе дороже? Я или служба? Останешься разбираться со мною или, наоборот, оставишь меня всю такую разобранную, побежишь к своим, собирать всех других, кого угодно, а я тут останусь вся разсыпанная и неухоженная? Ну, иди, иди, ты же торопишься, у тебя же служба!»

Не в том дело, что матушку всю «разнесло» – и обида, и досада, – а в том дело, что в ней потерялась собственная ее попечительная сила, разумная, чуткая к служению батюшки и к нему самому, развернутая не к себе, а к нему, и больше того, к людям, идущим в Церковь к священнику, но и того больше – развернутая к Богу, Которому батюшка служит и ради Которого обращается с людьми. Многозаботливость отлагает матушку и от Бога, и от людей, и от батюшки, оставляет ее один на один с собою и с теми делами, которые есть на ней. В этой акцентированности на своей собственной участи матушка не будет слышать всегда присутствующего и благословляющего Господа, перестанет слышать заповеди Божии и свою посвященность вместе с батюшкой на служение людям; вместо посвященности она будет слышать свою обреченность, забудет матушка и все дела и поступки батюшкиной заботы о ней, о семье, пусть не в ту меру, как она того хотела бы, но все же – не без его участия есть у них дом, удобства в доме, еда, одежда, средства для существования.

«Отложи, – настойчиво говорит на этот счет свт. Феофан Затворник, – на время свои заботы, все, без исключения, отложи только на время; после опять возьмешься за обычные дела, только теперь прекрати их, выкинь их из рук, выбрось их и из мысли». Проводи батюшку на его служение, а сама соберись. Разсмотри себя, какие расположения сердца тебе полезны, спасительны, от каких надо отложиться, разсмотри детей, что им полезно, что нет, затем только разсмотри дела, какие из них делать, какие нет, какие сегодня, какие в другие дни. И, будучи собранною в вере и в попечительной силе, разумной, чуткой к Богу, к совести и к людям, начинай делать дела дня, желая их сделать не так, как ты хочешь, а делать так, как они будут. При этом от себя делать все по совести и по попечительной силе.

Теперь в нашем разсмотрении мы подошли к самому глубокому уровню греховных покровов. Свт. Феофан говорит: «Вот ты стоишь теперь у своего сердца. Пред тобой твой внутренний человек, погруженный в глубокий сон безпечности, нечувствия и ослепления. Если человек не отстает от греха и не бежит от него, то это наиболее от того, что не знает себя и той опасности, в какой находится ради греха. Такое ослепление происходит и от невнимания к себе: человек не знает себя потому, что никогда не входил в себя и не думал о себе и своем нравственном состоянии»7.

Греховный покров самообольщения дает такое ослепление человеку. Предаваясь власти этого покрова над собою, матушка, неприметно для самой себя, будет отходить от способности к самоукорению.

Может дойти и до того, что вместо самоукорения, т.е. способности принять обличение, затем признаться в нем вслух и идти делать, как говорят, она будет оправдываться, разсуждать на тему обличения и, в итоге, ответно нападать, мол, на себя смотри, сам-то каков.

Сильнейший механизм, который совершается в этом покрове, есть самомнение, которое берется судить обо всем на свете и, соответственно, всем что-либо советовать, вмешиваться в дела, назидать, укорять, пояснять. Равно оно имеет то или иное мнение и о себе. Часть этого мнения сознается, часть нет, остается в подсознании и проявляется в неспособности трезво оценить ситуацию, разумно войти в обстоятельство, в страхованиях, метаниях, иногда в потере смысла дела, жизни.