Дмитрий Володихин - Митрополит Филипп

Именно с того времени Федор Степанович принялся «усердно размышлять» о своей жизни, а вслед за тем начал искать иной участи.

Но что значит это место в Священном Писании? Более всего оно похоже на пересказ Нагорной проповеди Иисуса Христа в Евангелии от Матфея. Для того, чтобы увидеть смысл цитаты, понятный любому книжнику XVI столетия, стоит привести это место из Евангелия полностью: «Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма? Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне. Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, а тело – одежды?» (Мат 6:22-25) Как указал еще преосвященный Леонид, чтения Евангелия на 18 зачало от Матфея происходит в воскресенье, на второй неделе по Пятидесятнице [11] Для 1537 года этот день приходится на 3 июня. . Впрочем, это могли быть и слова проповеди, где высказывание преподобного аввы Исайи: «Как нельзя одним глазом смотреть на небо, а другим – на землю, так и уму нельзя пещись и о Божием, и о мирском. Что не будет помощно тебе, когда выйдешь из тела, о том стыдно тебе пещись», – священник использовал в качестве толкования на Евангелие.

Эти слова расшифровывают внутреннее борение, происходившее внутри молодого Колычева. Не мятеж, как видно, подвигнул его к иноческому пути, а долго вызревавшая нелюбовь к обязанностям царедворца. Таким образом, не стоит искать внешних событий, так или иначе влиявших на личность будущего митрополита. Ведущую роль сыграли глубинные психологические процессы, душевные движения, шедшие долго – все те годы, пока формировалась личность молодого мужчины. На него повлияла вся совокупность впечатлений, полученных им за многие годы, продуманных, прочувствованных, обращенных в строительный материал для возведения собственных предпочтений.

Что он видел, что испытал на протяжении трех десятилетий жизни?

Эпоха, которой был свидетелем Федор Степанович Колычев – одна из самых блистательных во всей биографии Руси. За два года до его рождения скончался Иван Великий, создатель России. Правитель, при котором весь государственный уклад страны резко изменился. Исчезла былая вольность окраин, произошла резкая централизация. Вся власть над колоссальными просторами Русской земли сосредоточилась в Москве. Прежде такого не бывало. Прежде всякое княжество, всякая вечевая республика располагали большей свободой и имели полное право вести собственную политику, устанавливать собственные законы, вести войны или, скажем, чеканить монету по собственному изволению. При Иване III все забрала в один кулак одна столица. Но она же сумела защитить страну от воинственных татар, отвоевать изрядный кус Литовской Руси, дать общий закон для всех. Свободы стало меньше. Зато и риска попасть в рабство и быть выставленным на каком-нибудь крымском рынке в качестве живого товара также стало намного меньше. Русь отдыхала от кровавых междоусобных войн. То, чего не могли совершить русские князья по одиночке, сделало реальностью единое Московское государство.

Благо, принесенное русскому народу московскими государями, самым очевидным образом перевешивает недостатки их правления. Во всяком случае, до поры массовых опричных казней.

Но была у объединительного процесса одна сторона, на которую не столь уж часто обращают внимание. Произошло не только сосредоточение власти в столице, но и концентрация знатных людей. Если прежде тверской, ярославский или новгородский боярин прекрасно чувствовал себя в родных местах, служил с родовых вотчин и делал карьеру в родной области, то теперь всё изменилось. Блага земные для русского аристократа собраны были в Москве. Тут, при дворе, он мог пасть или возвыситься, проложить всему роду путь к преуспеянию или же убить для родни всякие надежды на доброе материальное устройство. Вся знать Руси устремилась в Москву. Здесь она толклась у дверей «великих людей», стремилась приблизиться к престолу, дралась за чин, за место в Боярской думе, за деревеньку. Тут пихали друг друга локтями бояре и князья. И тот, кто мечтал о славе и богатстве, должен был войти в эту толпу, присоединиться к ней, научиться жить по ее законам.