Мария Дикарева - Мой путь к Богу и в Церковь. Живые свидетельства 2000-х годов

– Вряд ли собачка была бешеной, – задумчиво сказал врач в травмопункте, осматривая следы от собачьих клыков. – Но если ты вдруг через пару недель почувствуешь симптомы бешенства, то мы тебе уже ничем не сможем помочь. Так что решай сейчас.

И я согласился на курс антирабических прививок, который предполагает полный и абсолютный «сухой закон» в течение девяти месяцев.

Жизнь на трезвую голову внезапно открыла мне массу неприятных вопросов о тупике, в котором я оказался.

Возник и самый очевидный вопрос: кто во всем этом безобразии виноват?

Ответ казался очевидным: конечно же, Он, Всевышний, Тот, Кто всем управляет.

Надо сказать, я с раннего детства не сомневался в существовании Бога. Впервые имя Христа я услышал в начале 80-х годов и очень хорошо запомнил, как это произошло. Мы с отцом ехали в поезде, в вагон к нам подсел цеховик – представитель подпольного бизнеса, который продавал кустарным способом изготовленные брошюры: например, календарь огородника, камасутру и т. д. Среди разнообразного «самиздата» была крохотная книжечка Православного календаря, который цеховик, опасливо оглянувшись по сторонам, достал из кармана: «Если интересуетесь…»

Тонкая брошюрка, сшитая из нескольких листов фотографической бумаги, на обложке изображена икона с Богородицей. Меня поразила реакция пассажиров на фотографию женщины с ребенком: кто-то в ужасе отшатнулся, кто-то, выложив продавцу мятый рубль, постарался быстрее спрятать Богородицу в карман. Я удивился. Эти же люди, не таясь, рассматривали и покупали откровенно неприличные картинки с голыми людьми, а безобидная картинка с женщиной, закутанной в покрывала, с младенцем на руках вдруг повергла их в такой суеверный страх, словно обжигала им пальцы. Потом я много раз видел в глазах людей этот страх. Например, когда я, наивный пионер, спросил школьную учительницу о личности Христа, она буквально посерела от страха и, схватив меня за руку, поволокла к директору, вереща тонким голосом и вопрошая, кто это меня надоумил тащить боженьку в школу? Еще я помню страх и ярость в глазах комсомольского вельможи, который увидел наш самодельный алтарь внутри древней Успенской церкви. Здание храма было давно разрушено, и только на алтарной стене сохранились останки фрески с ликом Христа. Его огромные глаза как бы проступали из кирпичной кладки, а вокруг висели бумажные ангелы. Многие поколения школяров тайком приходили в церковь помолиться Богу перед экзаменом и вешали на стены самодельных бумажных ангелов – наш дар Богу. Когда же этот самодельный алтарь увидел наш комсомольский вожак, его буквально скрутила судорога ненависти. Зашипев на своих подчиненных, он стал обрывать ангелов, затем схватил обломок кирпича и накинулся на уцелевшую фреску с ликом Спасителя… Именно этот иррациональный страх, подчас доводивший советских учителей и комсомольских секретарей до настоящего безумия, больше всяких слов убедил меня в реальности Господа Иисуса Христа. Потому что ненастоящее не может внушать людям такой страх и трепет, не может заставить их так стесняться своей лжи и лицемерия.

Несколько лет спустя, когда я освоил премудрости фотографии, я решил сам сделать такую же брошюру о Христе. Не стану скрывать, в этом присутствовал и определенный меркантильный интерес: я рассчитывал продать несколько таких брошюр одноклассникам. В Большой Советской энциклопедии много репродукций картин из жизни Христа, я решил их перефотографировать и расположить нужным образом в хронологической последовательности. Но вот вопрос: где узнать эту последовательность? В энциклопедии о жизни Христа говорилось самым туманным образом, а попытка спросить об этом учителей привела к печальному результату: меня отвели к директору и пригрозили выгнать из пионеров и поставить как хулигана на учет в детской комнате милиции.

Тогда я вспомнил, что у бабушки в сундуке хранилась огромная старинная Библия, изданная еще до революции. И я стал упрашивать бабушку дать мне почитать Библию, которую она доставала лишь по самым большим праздникам; в конце концов ее сердце дрогнуло, и, взяв с меня честное-пречестное пионерское слово, что я не буду ничего там рвать и рисовать, бабуля выдала мне на руки толстенный фолиант. К моему огорчению, книга была напечатана на непонятном славянском языке, но я три дня честно пытался одолеть все четыре Евангелия, записывая в тетрадку наиболее значимые эпизоды.