Федор Мельников - Димитрий, митрополит Ростовский, и его время

Нельзя указать ни одного строителя новой никоновской церкви, который был бы вполне православным.

Паисия Лигарида, «образотворившаго персону» константинопольского патриарха Дионисия, сам Дионисий признавал «папежником и лукавым человеком» 28 28 Гиббенет, «История исследования дела патриарха Никона», ч. 2, стр 893—894. , иерусалимский патриарх Досифей считал его раскольником и еретиком 29 29 Там же, стр. 1119. , а Никон называл его «нехристем» 30 30 Стр. 59. и «антихристовым предотечей» 31 31 Стр. 624. . Симеона Полоцкого, автора книги «Жезл Правления», сооруженной собором 1666 года, и главного руководителя церковных дел в царствование Алексея Михайловича, московский патриарх Иоаким изобличал во многих ересях 32 32 Книга его «Остен», стр. 130—132. и предал отлучению всех, кто будет читать сочинения Полоцкого. «Данною нам властию от всесвятаго Духа, – говорит патриарх Иоаким, – запрещаем всем православным сыновом, послушным архипастырства нашего, тех книг яко подзор и ереси имущих , яко не благословленных, никакоже дерзати народно и в церквах прочитати, под церковною казнию, священным – под извержением священства, людином же – под отлучением» 33 33 «Остен», стр.138. . В книге Симеона «Жезл», изданной соборне, указывал ереси монах Чудовского монастыря Евфимий, ученик Епифания Славинецкого 34 34 «Симеон Полоцкий», стр. 177. .

Затем идут никоновские справщики: Дионисий, Арсений, Ивашка-латинщик и другие. Все они были отъявленные еретики и самой низкой честности. «Ревнители старой веры, – говорит о них профессор Каптерев, – хорошо знали, что между учеными греками и киевлянами немало находилось и таких, которые, получив образование в западных, по преимуществу в латинских школах, заразились там латинскими мнениями и становились открытыми или тайными приверженцами латинства ; поэтому они постоянно опасались, как бы и на Русь не проникли эти иностранные иноки «истине и благочестию ругатели и ересей водители». Простое благоразумие, казалось им, требует от правительства, чтобы оно зорко следило за всяким оставшимся в Москве ученым греком и киевлянином и ни под каким видом не допускало бы его до участия в русских церковных делах, по крайней мере до тех пор, пока об них не получится полной уверенности, что они и по убеждениям, и по жизни действительно люди строго православные. Такое осторожное отношение к ученым выходцам, грекам и киевлянам тем более необходимо , что сама жизнь большинства выходцев казалась русскими во всех отношениях очень подозрительною, так как она не укладывалась в те рамки благочестивой жизни, какие веками выработаны были для нее на Руси. «Зрим бо в них (в выходцах), государь, – пишет царю Неронов, – ни едину от добродетелей: Христова бо смирения не имут, но сатанинскую гордость и вместо поста многоядения и пиянство любят, крестнаго же знамения на лицы истинное изобразити не хотят и сложению перст блядословне противятся, яко врази истине и ругатели, на коленех же поклонитися Господеви от покоя ради не хотят, и лжу сшиваючи самосмышлением, разум Божественнаго Писания лукаво скрывающи своевольнее блядут на прелесть безумным человеком» 35 35 «Патриарх Никон», стр. 151. .

Отсюда понятно, почему верующий народ Русской Церкви не пошел за нововведениями бывшего московского патриарха Никона и за киевскими насадителями новой веры на Москве. Замечательно, что взгляд на малороссийское духовенство, как зараженное латинством и протестантскими заблуждениями, еще долго держался в Москве и после никоновских реформ. В 1687 году в Москве возник между греческими учителями Лихудами и иоакимовским справщиком Селивестром Медведевым спор о том, чем совершается пресуществление хлеба и вина в тело и кровь Христову в таинстве Святой Евхаристии? Медведев, книжный справщик при патриархе Иоакиме, «противно древнему учению православной Церкви, – говорит о нем Нечаев, – защищал мысль об освящении Евхаристии одними словами Спасителя без призывания Святого Духа. Эту мысль, занятую у латинских богословов, он старался подчеркнуть свидетельством разных книг, изданных в XVII столетии киевскими учеными и особенно сочинением Феодосия Софоновича под названием «Выклад о Церкви святой и о службе». Сильвестр был учеником Симеона Полоцкого, которого наставником был Лазарь Баранович. К большому смущению патриарха московского Иоакима, около того времени был получен от патриарха иерусалимского Досифея весьма невыгодный отзыв о малороссийских ученых из монашества и белого духовенства. В письме своем к царю (в апреле 1686 г.) Досифей писал: «Ныне в той стране, глаголемой козацкая земля, суть неции, иже в Риме и в Польше от латинов научени, и бяху архимандрити, игумени и прочитают неподобная мудрования в монастырех, и носят иезуитская ожерелья. Да попечется преосвященный митрополит, во еже бы отложити ожерелья. Да будет повелено, дабы по смерти предреченных архимандритов, игуменов и священников, уже от сих, иже ходят учитися в папежская места, архимандритов, игуменов и епископов не поставляти, но ни мирский иерей да будет ; довольно бо есть православная вера ко спасению, и не подобает верным прельщатися чрез философию и суетную прелесть… О дабы благочестивный и на Москве сохранен был обычай, по древнему уставу, еже не было бы игумена и архимандрита от козацкого рода , – но москаля на Москве и в козацкой земле; аще же инако, то поне козаки в земле козацкой: не подобает бо смешати вкупе руно и лен, глаголет Писание» 36 36 Нечаев, «Святой Димитрий», стр. 22—24. .