ГЕОРГИЙ ГОРОДЕНЦЕВ - О РИТУАЛЬНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЯХ

Горница души не занята Святым Духом опять же по причине нерадения и бездеятельности человека в покаянии и в добродетели, коя, т.е. бездеятельность, как видим, является греховной и наказуется, тем, что для такового последнее бывает горше первого.

Все сие, как я уже сказал, давно знает дьявол, который изучил Евангелие и творения свв. отцов гораздо лучше нас с вами. Только в отличие от нас он читает все это превратно: мы — с целью спасения; он — с целью извлечь оттуда, в случае нашей бездеятельности в исполнении евангельских заповедей, наиболее эффективные средства для нашей погибели.

Перед лукавым в его кознях всегда определенной преградой была нравственная свобода и воля человека, без соизволения которых он, как уже много раз говорилось, никого не может ввести в грех. Но он, видно, приметил, что гораздо легче сделать сие, не понуждая человека делать какое-либо зло, а так сказать наоборот, внушая ему остаться бездеятельным, когда прилежит случай сотворить добро или выступить против зла.

Ведь наша падшая природа, в силу присущей ей косности и лени на доброе, всегда охотнее остается в бездействии, хотя она также и не всегда охотно участвует в явном зле.

Так, например, не очень многие из нас согласились бы совершить какое-либо тяжкое преступление, скажем, жестоко избить кого-нибудь. Но зато сколь многочисленны примеры того, когда множество невольных свидетелей остаются безучастными к подобным и даже худшим преступлениям, совершаемым другими; проходя мимо, стараются ускорить шаг или закрыть поплотнее дверь, если это происходит рядом с их домом, забывая, что этим они нравственно становятся соучастниками данных преступлений, и, даже если на суде человеческом их за это не привлекут к ответственности, не так будет на Суде Божием.

На этом простом примере очевидным становится, как уловляется душа человека в то; зло, которое мы называем ритуальным, без всякого, вроде бы, ее (души) участия. Участие-то есть, оно в молчаливом и бездеятельном отношении к ритуальным преступлениям людей, призванных не молчать и не бездействовать (а сим призванным является каждый христианин), что вменяется таковым в соучастие в преступлении.

2. Отсюда следует вторая особенность этих преступлений, которую можно назвать иерархией соучастников. Ведь очевидно, что есть непосредственные заказчики и исполнители этих, например, убийств. Есть те, кто непосредственно в них не участвовал, но знал о них все и покрывал преступников; есть такие, которые не знали подноготную сих дел, но в силу присущих им знаний, природной сообразительности и иных талантов могли бы догадаться о ней, и, однако же, слепо веря, что все это вымысел, также защищали убийц; есть, наконец, такие, которые, ни о чем не зная, кроме сообщенного им факта убийства, просто молчали и вообще ничего в связи с этим не делали, невольно и косвенно, таким образом, способствуя сокрытию убийц и совершению новых подобных преступлений, которые всегда удобнее совершать в атмосфере равнодушия и отсутствия какого-либо (в том числе доступного каждому духовного) сопротивления преступникам.

Замечу, что вина и наказание за нее всех этих категорий лиц разные, но все они соучастники одного и того же преступления.

Добавлю здесь несколько слов о значении крови и причине употребления ее при ритуальных убийствах, во время которых, как общеизвестно, часто для каких-то целей специально собирается кровь жертвы. Зачем это делается, или, точнее, зачем демоны внушают ритуальным убийцам это делать?

Ответ на этот вопрос, думаю, находится в связи с как только что сказанным, так и со следующим: последние открытия точных наук вроде бы говорят, что пролитая кровь, особенно убитого человека, каким-то определенным образом сигнализирует, свидетельствует о совершенном преступлении, как бы вопиет о нем, указывая при этом на преступника. Так что древние библейские слова о голосе крови убитого Каином его брата Авеля: “Голос крови брата твоего вопиет ко мне от земли” (Быт. 4, 10), — это, оказывается, не только метафора.

Если все это так, то, думаю, демоны, которые как ангелы, хотя и падшие, давным-давно знают об этом природном свойстве крови, стремятся испачкать кровью жертвы ритуального убийства как можно большее число душ — прямых и нравственных соучастников этого преступления, внушая им употреблять эту жидкость для каких-то своих магических, обрядовых или бытовых целей (естественно, внушаемое — явная ложь. Данные цели таким путем достигаются в “лучшем” случае настолько же, насколько “помогает” обращение к экстрасенсу или колдуну — прим. автора) и помечая, таким образом, этих лиц в качестве соучастников не только нравственно, но и психофизически.