Конкордия Антарова (Кора) - Две жизни (ч.II, т.1-2)

— Если вы не говорите мне ничего только потому, что вы связаны словом дяде Али, — я совершенно спокойна. Я думала, что вы уже не любите своей маленькой жены, которая ничего не знает и даже не понимает, как ей вести себя.

— Простите, граф, что я прерываю вашу беседу, — подошёл к капитану Т. капитан парохода, обращаясь к нему по-английски. — Ваши места оказались врозь, — кидая восхищённый взгляд на Наль и кланяясь ей, продолжал капитан. — Но я могу предоставить вам самую лучшую каюту, куда пассажиры не явились. Если угодно, я велю отыскать вашего секретаря и укажу ему каюту.

— Я чрезвычайно тронут вашей любезностью. Если вас не затруднит устроить нас вместе, а моё место отдать секретарю, мы будем вам очень благодарны.

— Помилуйте, я сам предложил. И буду счастлив служить вашей супруге и вам чем только могу, — ответил, изысканно кланяясь Наль, капитан.

— Как же мы с вами поедем в одной комнате, капитан Т.? — подавляя волнение, сказала Наль.

— Ничего, друг, не беспокойтесь. Вы ещё не знаете, как будете переносить качку. Лучше, если братом милосердия при вас буду я, чем кто-либо чужой.

— Мне страшно здесь. Это гораздо хуже, чем поезд. И почему все так смотрят на меня? — тихо спрашивала Наль, стараясь скрыть смущение.

— Нельзя, немыслимо быть такой прекрасной, Наль. Я даже не могу сердиться на всех, кто — от матросов до капитана и от юношей до стариков — очарован вами. Если бы я был на их месте и имел бы право только исподтишка смотреть на вас, а не откровенно вами любоваться, как это делаю сейчас, я бы вёл себя точно так же. А потому и не могу на них сердиться.

Наль вспыхнула, улыбнулась мужу и сказала: — Это услышать от вас сейчас мне было нужно. Так много пришлось передумать за эти дни. У нас не такие обычаи. У нас всё иначе между мужем и женой. Я думала, что вы недовольны, что уехали со мной.

— Когда мы очутимся в каюте, а не здесь, на ветру, расскажете обо всём, что вы надумали. А пока укройтесь, пожалуйста, Наль, плащом, да, кстати, опустите и вуаль, чтобы ветер не испортил вашу кожу.

— Или ревность не испортила сердца вашему мужу, — низко кланяясь графине, сказал подошедший секретарь. — Наши каюты готовы, лорд, и даже украшены цветами, по приказанию капитана. Кроме того, друзья из К. успели прислать графине два сундука с бельём и платьем, которые тоже стоят в каюте.

Капитан парохода, человек лет сорока, хороших манер и, очевидно, доброго характера, сам уже шёл навстречу обратившей на себя всеобщее внимание чете и проводил их до каюты.

— Вот так красавец мужчина, — сказала своей подруге разряженная дама.

— Всю жизнь прожил — подобной женщины и представить себе не мог, — говорил приятелю ловелас с моноклем в глазу и тросточкой.

— Ну, вот придумали, — возразила дама. — Муж — это да! Это мужчина! И где только мог вырасти такой красавец. А жена — смазливенькая, каких много.

— Это просто возмутительно! Рост, пропорциональность фигуры, крошечные ручки и ножки, белизна, — ну, а уж глаза — это небо, — возражал франт.

Как только пароход вышел в открытое море, Наль почувствовала себя плохо.

— Немедленно ложитесь в постель, — сказал граф, на руках внося Наль в каюту. Он позвонил горничной. — Вам сейчас помогут. Примите эти пилюли. Не волнуйтесь. До больших неприятностей дело не дойдёт. Но вряд ли вам придется побеждать сердца за табльдотом.

— Не смейтесь надо мной, капитан Т. Мне так горько, что вы даже не взглянули на меня ни разу.

— Напротив, Наль, я всё ловил себя на том, что только и делал, что смотрел и думал о вас. А видит Бог, ещё о многом надо было подумать.

— Неужели вы уйдёте к этому ужасному табльдоту и оставите меня одну?

— Нет, конечно. Я поищу в сундуке, там, наверное, найдётся какой-нибудь очаровательный халат. Вы снимете своё платье и будете лежать, изображая загадочную принцессу, скрываемую в каюте Синей бороды. Но прежде всего, я велю принести апельсинов, а вот и девушка вам в помощь.

— О, только девушку не надо. Апельсин я очень хочу. Ванну и постель очень хочу. Но раздеваться и одеваться я дала себе слово сама. Я вижу, как плохо быть приученной иметь семь нянек.

Капитан отправил девушку за фруктами, открыл сундук и, к восхищению Наль, достал оттуда прелестный тёплый халат. Бедняжка страдала от прохлады северного лета. Как ни помогали ей лекарства, однако пришлось ей пролежать всё путешествие и лишь изредка в солнечные дни сидеть в кресле на палубе.

— Если бы вас не было со мною, я бы умерла от этих дождей и туманов. Это хуже тюрьмы. Но так как вы здесь, то всё мне кажется уютным, даже шум ливня, — говорила Наль графу.