Схиигумен Иоанн (Алексеев): Письма Валаамского старца

Боголюбивые чада мои!

Вы собрали мои письма и хотите издать их; если вы усмотрели, что письма послужат на пользу, собирайте и издавайте.

Я ведь писал письма в разное время и разным лицам, вот и получились неизбежные повторения. Хорошо бы было мне пересмотреть их самому, но это нельзя исполнить, ибо я не могу приехать к вам по болезни ног моих. Да я и дряхлею; теперь мне стукнуло 83 года; благодарю Бога, что память пока, хоть и тупеет, но не изменяет.

Письма писал я, как Господь полагал мне на сердце. Человек я от природы застенчивый и недалекого ума, это я вполне сознаю, и память плохая. В школах я не учился и, как умею говорить, так и писал.

В то время керосина не было еще, по ночам в избе работали с лучинкой. Я наблюдал за огнем, лучинку вставлял в светец, а угольки падали в приготовленный ушат с водой. Отец мой плел лапти, а мать и сестра пряли или починяли; еще у меня было два брата. Вот что еще интересно: спичек не было, в печке делали ямку, в нее угли загребали кочергой, вот огонек там и хранился. Случалось, потухали угольки, мать, бывало, скажет: "Ванька, сходи к Андрею за углем". Вот я и принесу уголек в баночке. Подую на уголек, приложу лучинку – вот и добыли огонек!

У нас портной работал шубы; он умел читать и меня учил. Тупо я понимал, а сестра моя скоро заучила буквы и укоряла меня: как ты не понимаешь? Вот я уже заучила, а ты все не понимаешь! Наконец и я научился читать.

Когда я начал читать, то приобрел несколько книжек "Жития святых",- тогда печатались такие маленькие книжечки. Был у меня друг единомысленный. Вот мы с ним и толковали, как надо спастись. Ходили пешком в Нилову пустынь за 15 верст от нас; насушим сухарей мешочек, пристроим на плечи, и марш в дорогу. Ходили мы туда три раза: слышали мы, что там, в лесах, живет пустынница Матрена, но никак не могли повидать ее. Да и глуповаты были: ведь только по 13 лет.

Старший мой брат жил в Петрограде. Он был деловой и неглупый; имел трактир и меня к себе взял. Немного я пожил с ним, и книжки все приобретал. Как-то брат поехал в деревню, а я в Коневский монастырь. Нашелся попутный человек, владеющий финским языком. На Коневце нам не понравилось, и мы отправились дальше на Валаам. Я остался на Валааме, а попутчик вернулся в Петроград. Мне тогда было 16 лет. Моя мать приезжала повидать меня. Проживши 4 года в монастыре, меня взяли на военную службу. Служил я в стрелковом полку 4 года – тогда такой срок был. После службы пожил в доме с отцом года два и второй раз прибыл на Валаам в 1900 году. Вот и живу с тех пор в монастыре, и мысли никогда не было, чтобы вернуться в мир.

Благодарю Господа, что он по своей милости сподобил меня грешного провести всю мою жизнь в монастыре. Кто будет читать мои письма, умиленно прошу: помяните в своих святых молитвах меня великого грешника.

Старец Валаамского монастыря.

Почтенное твое письмецо я получил и видно из него, что ты стала заниматься внутренней духовной жизнью. Умудри тебя Господь! Правильно твое замечание, что "от молитвы нечего не ждать". При молитве надо себя держать в большем непотребстве, и если появятся теплота и слезы, не мечтать о себе что-то высокое; пусть они приходят и уходят без нашего принуждения, но не смущайся, когда они пресекаются, иначе и не бывает.

Молитва самый трудный подвиг, и она до последнего издыхания сопряжена с трудом тяжкой борьбы. Все же Господь, по Своему милосердию, временами дает и утешение молитвеннику, чтобы он не ослабевал. Молитвенное свое домашнее правило определи сама, сообразуйся со временем; в этом самочиния не будет, только много набирать не советую, чтобы не быть рабом правилу и во избежания торопливости.

По Божьей милости, пока живем благополучно, обычной монастырской жизнью.

Испрашивая на тебя Божие благословение.

Добре, что ты упражняешься в Иисусовой молитве. Святые отцы молитву назвали царицей добродетелей, ибо она привлечет и прочия добродетели. Но, насколько она высока, настолько и труда большого требует. Преподобный Агафон говорит: "молитва до последнего издыхания сопряжена с трудом тяжкой борьбы".

Ты исполняешь по 100 и утром и вечером, довольно с тебя такого количества, только старайся исполнять со вниманием; но не смущайся, что у тебя при этом на сердце сухость, однако, понуждай себя; только внимание держи, как я тебе говорил в верхней части груди. На работе и при людях старайся умно предстоять перед Богом, т.е. иметь память Божью, что Он тут. Если больше тебя умиляют псалмы и акафисты – их читай, если время есть.