Иоанн Шаховской - Сборник статей Иоанна Шаховского

Миряние . Действительно, можно понять монашество как ощущение этого единства Церкви… но все же немного смущает это подчеркивание «особого» пути, «иного» – «иноческого».

Священноинок . Вы сейчас высказали очень глубокую мысль, что монашество есть как бы «иной путь» и, вместе с тем, истинное ощущение единства Церкви. Вот это и есть широта узкого евангельского пути. Конечно, иночество есть ощущение единства во Христе, и, конечно, оно есть особый путь. Но особый, конечно, не от христианства, но от обмирщенного, обессолившегося, так называемого «христианства». С первых же веков земной истории Церкви истинные христиане, не мирящиеся с неправдой и лицемерием, стали уклоняться от средней церковной среды верующих: одни в настоящее иночество, другие в ложное иночество, в ложное ревнование о правде, в раскол, в сектантство. Так и продолжается доселе. Конечно, сейчас обстановка еще более усложнилась: в само иночество проник тот самый «мир сей», от которого оно бежало. Монашество в истории не избегло участи христианства. Оно по стопам «христианства» стало обладать миром и даже служить ему гораздо более утонченно, дружа с богатством мира, с его «сильными» и знатными, ходя в звездах и орденах, при пустоте молитвы и отсутствии любви и милосердия. Широкие рукава рясы сделались фарисейским воскрыльем. И чистые души стали с таким же омерзением отшатываться от такого монашества, как отшатываться от мира сего, стремясь к евангельской чистоте и простоте.

Миряние . Это очень справедливо, что вы говорите. Сам я, окаянный Миряние , но не мог без горечи и негодования смотреть на прейскурант (иначе не могу сказать) молитв одной современной нам иноческой обители, которая упростила обращение к жертвователям, дав денежную расценку разным срокам молитв, которые, конечно, в силу одного этого, не только ничего не стоили, но являлись мерзостью в очах Божьих. Простите, что я говорю так прямо.

Священноинок . Вы говорите соответственно Духу Евангелия, и потому эти слова ваши гораздо более иноческие, чем молитвы тех иноков. Надо всем ревновать о правде Христовой. не защищая ее в мире, мы не защитим ее в себе. Истинно, таксировать молитву – это хулить Духа Божия. А этот грех не прощается… И это параллельно упадку монашеской жизни начало восстанавливаться «белое монашество» (вот из таких порывов, каким вы в душе своей обличили монахов-сребролюбцев!) – белое, первовековое, мученическое в мире христианство, подлинное ученичество Христово. Перед всяким горящим сердцем, тоскующим по жизни небесной, теперь открываются три пути: путь черного иночества, облечения себя в одежду внешнего отделения от мира сего; путь белого иночества – облечения своего лишь сердца в одежду этого отделения, при формах жизни всех людей, и, наконец, третий путь – откол, отделение от единства церкви под тем или иным предлогом, – путь меньшей духовной любви к братьям, а значит, и к Богу. Это я говорю о «сектантах». И для чего отделяться? Хочешь гореть любовью к Богу, выбирай любой путь: белого или черного иночества… Сам Господь, Владыка наш, в Собственном Образе Своем Святейшем, оставил верным Своим эти пути. Он Сам совместил их в Себе, будучи Назореем-Странником в мире сем, принимавшим вино и евшим все, что едят все, – все дела рук своих. Апостолы уже были чистые белые иноки: и апостол Петр с женой, и апостол Павел – без жены.

Миряние . Я понимаю теперь вашу мысль! Она очень близка мне, и, в сущности, она проста. Только, думаю, согласиться с нею нам, светским христианам, будет очень трудно, ибо – надо же сказать то, что есть, – мы действительно привыкли смотреть на свое светское христианство, как на позволение жить по своим собственным заповедям, выбирая из Евангелия себе наиболее «общие» правила благоповедения; и если каждый из нас составил бы табличку, что он искренно считает для себя обязательным, то в этой табличке не было бы записано как раз то, что составляет существенную особенность истинной Христовой веры. И, конечно, там не была бы записана основа Евангелия: любовь к Богу от всего сердца, не была бы записана любовь к Богу от всего разума, от всей воли, от всего существа и пристрастия… И оказались бы эти таблички просто правилами честного языческого поведения… Удивительно, как Господь, провидя все, прямо указывает христианам: «Если вы будите любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ль делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?» (Матф. 5, 46-47).