Александр Мень: Отец Александр Мень отвечает на вопросы слушателей

Почему после смерти человека его поминают на 9-й и 40-й день?

Потому что путь и развитие продолжаются и там. У нас это проецируется на 9-й, 40-й день и полгода, хотя эти сроки довольно условные: для разных людей они могут быть различными. В Церкви настоящих авторитетных текстов об этом нет. Это традиция. Есть старинное средневековое произведение об этом под названием “Мытарства Феодоры”, но оно не принято Церковью как канонический текст.

Как преодолеть страх болезни и смерти?

Александр Блок писал:

Жизнь без начала и конца.

Нас всех подстерегает случай.

Над нами сумрак неминучий

Иль ясность Божьего лица.

Если “сумрак неминучий”, тогда пусть все катится в тартарары, вместе с нашими болезнями и смертью. Но если “ясность Божьего лица”, значит, мы должны довериться Промыслу.

Смерть – это зло, благо или не то и не другое?

Смерть – это зло. Но Господь даже зло обращает в добро, и пока наша жизнь такая бренная, человек может и в смерти обрести утешение. Меня, например, часто мысль о смерти успокаивает в минуты каких-то трудностей, испытаний, тревог. Я знаю, что дух освободится и будет, так сказать, стоять над этим. Это не значит, что это высшая цель: дух должен быть воплощенным, на то мы и люди, чтобы быть не просто душами, а быть воплощенными духами.

Расскажите о жизни после смерти.

Когда умирает человек, у него останавливается сердце, дыхание, наступает клиническая, а потом биологическая смерть. В это время его душа отрывается от тела, попадает в другое измерение и чувствует себя легко, свободно и прекрасно, как это описано во многих случаях, в частности в книге Моуди.

Далее, когда он постепенно приходит в себя, когда он осваивается в другом измерении, перед ним начинают проходить картины прошедшей жизни. Человек начинает оценивать прошедшее, и вот тут-то возникают все сложности. Там тянутся за тобой твои дурные мысли, дурные поступки, тянутся последствия этих поступков. Ты обречен (или обречена) это видеть – и ничего не можешь сделать, все продолжает разрушаться…

У Крылова есть басня о том, как в преисподней какая-то ведьма варила двух грешников в котлах. Поварив одного, она открыла крышку, тот высунулся и сделал перерыв. А другого она все время варила, и тот возмутился, сидя в котле, высунулся оттуда и говорит: “Ну, чего ты меня тут держишь? Кто он такой? Он разбойник! А я мирный писатель. Почему мне сидеть тут так долго?” А ведьма сказала: “Милый мой, вот тот разбойник делал свои грязные дела, но он умер, и все уже прошло. А ты умер, но твои гнусные книги, которые разлагают людей, продолжают действовать…” Значит, здесь очень сложная штука: когда мы умрем, за нами все это будет тащиться.

Далее. Человек бездуховный, который привык жить только внешними впечатлениями, когда он отрывается от этого мира, он просто в ужасе, потому что он лишен всего, чем он жил. Чем живет такой человек? Едой, питьем, обыкновенными чувствами – поспать, поесть и прочее. Но там-то уж не поспишь – кончилось это. И с едой кончилось, и со многими другими забавами. Что же дальше? Человек как в пустоте. Вот пример. В одиночке человек сидит, лишенный всего, часто даже света. Если у него что-то в голове было, в сердце было, он еще как-то может перебиться. Но если он жил только внешним, то в этой одиночке он сходит с ума, потому что у него ничего нет в душе.

Так вот, процесс вхождения человека в иной мир очень сложен и труден, и Православная Церковь в своей традиции называет это “мытарствами”, католическая традиция называет это “чистилищем”. И мы не знаем многого, что там происходит, но только верим, что Творец более благ, более справедлив, более мудр, чем мы, и глубже знает нас самих, чем мы. Не надо понимать ад как уголовное наказание, что-то вроде места бессрочного заключения. Это иное – это отражение нашей черноты.

Может ли быть она там рассеяна? Многие учители Церкви убеждены, что не только может, но это должно быть. Библия говорит нам, что некогда, когда мир преобразится, Бог отрет всякую слезу и будет всем во всем. Всем во всем, в каждом из нас… Не сказано, что Он будет в некоторых, а он будет во всем. Значит, все злое исчезнет, останется полнота, красота и свет. И предчувствие этого живет во всем прекрасном, что есть на земле. И поэтому “Символ веры” христианский кончается не исповеданием только бессмертия души, а словами: “Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь”.