Джидду Кришнамурти: Бомбейские беседы

Осознавание порождает свое собственное действие. Осознавание само по себе уже есть действие. Ум осознает также, что он должен быть свободен, потому что только в состоянии свободы вы можете исследовать, вы можете делать открытия. Осознать необходимость освобождения абсолютно необходимо.

Ум является рабом привычек, обычаев, традиций, всех обременяющих его воспоминаний, страха быть рабом своего мужа или жены, своего начальника на работе; такова наша жизнь, и мы видим, как ужасающе она мелочна, удушлива, оскорбительна. Поэтому мы задаем себе вопрос: «Как я могу стать свободным?» А правильный ли это вопрос? Если он правильный, на него не нужно никакого ответа, потому что сама постановка вопроса откроет двери свободы. Если же это неправильный вопрос, вы найдете или, по крайней мере, будете думать, что нашли пути и средства «разрешения» проблемы. Что бы ни предпринимал ум, находящийся в рабстве, он никогда не сможет стать свободным; никакие средства, никакая система или метод не дадут ему свободы. Но если вы осознаете полностью, абсолютно, всецело, что ум должен быть свободным, само это осознавание несет в себе действие, которое освобождает ум.

Чрезвычайно важно, чтобы вы поняли это. Понимание является мгновенным. Вы не можете отложить понимание на завтра. Вы не придете к пониманию в результате размышления. Вы либо понимаете в данный момент, либо не понимаете совсем. Понимание имеет место тогда, когда ум не загроможден мотивами, страхами, требованиями ответа. Заметили ли вы, что вопросы, которые ставит жизнь, не имеют ответа? Вы можете задавать вопросы: «В чем смысл жизни?» или «Что происходит после смерти?», или «Как я должен медитировать?», или «Моя работа скучна мне, что я должен делать?». Вы можете спрашивать, но самое главное, как вы спрашиваете. Если вы спрашиваете с целью найти ответ, этот ответ неизменно будет ложным, потому что он окажется проекцией вашего желания, вашего мелкого ума. Состояние ума гораздо важнее, чем сам этот вопрос. Любой вопрос, который задает ум, находящийся в рабстве, и ответ, который он получает, ограничены пределами рабства этого ума. Но ум, который представляет себе весь объем этого рабства, подойдет к проблеме совершенно иначе. Об этом совершенно ином подходе и идет речь.

Но большинство из нас предпочитает быть рабами, это менее беспокойно, более респектабельно и уютно. В рабстве мало опасности, и это именно то, чего мы хотим: безопасность, уверенность, жизнь без серьезных беспокойств.

Но жизнь стучится в нашу дверь и приносит страдания. Мы переживаем крушение надежд, несчастья, и в конечном итоге у нас нет никакой уверенности, ибо все постоянно меняется. Все человеческие взаимоотношения имеют конец, но мы хотим постоянных взаимоотношений. Таким образом, жизнь — это одно, а то, что мы хотим — совсем другое. Возникает конфликт между тем, чего мы хотим, и тем, что есть в жизни. Наши жизненные конфликты, противоречия и борьба происходят на очень поверхностном уровне; наши мелочные вопросы, основанные на страхе и тревоге, неизбежно приводят к таким же поверхностным ответам.

Зона свободы человека сужается с каждым днем. Политические деятели, вожди, священники, газеты, книги, которые вы читаете, которые вы приобретаете, верования, за которые вы цепляетесь, — все это делает зону свободы все уже и уже. Как же все-таки ум может достигнуть этой свободы?

Если этот вопрос задает другой человек, то это не имеет никакого значения, вы должны спросить об этом сами, безотлагательно и настойчиво. Если вы осознаете ход этого процесса, если вы действительно осознаете поверхностность вашего ума, его увеличивающееся рабство, тогда вы увидите, что осознание порождает энергию; энергия, рожденная из осознания, разобьет мелочный ум, респектабельный ум, для которого храм является прибежищем, ум, исполненный страха.

Осознание — это путь истины. Осознавать что-либо — это изумительное переживание.

Когда вы смотрите на цветок, вы немедленно называете его и говорите: «Какой он красивый, я хотел бы иметь его в своем саду, я хотел бы подарить его своей жене или продеть в петлицу пиджака», и т.д. Другими словами, когда вы смотрите на цветок, ваш ум начинает болтать о нем, поэтому вы никогда не осознаете цветка. Вы можете осознавать что-либо только когда ваш ум молчит, а не болтает. Если вы можете смотреть на вечернюю зарю над морем, и ум ваш будет неподвижен, тогда вы действительно осознаете ее необыкновенную красоту; а когда вы осознаете красоту, разве вы не испытываете также состояния любви? Без сомнения, красота и любовь — одно и то же. Без любви нет красоты, а без красоты нет любви. Если нет любви, поведение человека опустошается, превращается в пустой механический, безжизненный продукт данного общества, данной культуры. Но когда ум осознает в полной неподвижности, тогда он может заглянуть во все глубины самого себя. Такое осознавание является истинно вневременным. Чтобы достичь его, мы не должны что-то предпринимать, нет такой дисциплины, практики, метода, с помощью которых вы могли бы научиться осознаванию. Ум не делает усилий, поэтому он не знает границы, рубежа, предела своему осознаванию. Тогда жизнь перестает быть процессом, исполненным горя, борьбы невыразимой скуки. Жизнь становится вечным движением, без начала и без конца. Но для того, чтобы познать это вневременное состояние со всей его глубиной и освобождающим восторгом, нужно начать с понимания рабства вашего ума. Если вы не поймете рабства вашего ума, вы не будете свободным.