Дейв Кардер - Как сохранить брак. Как восстановить отношения, давшие трещину

Наконец продюсер с женой собрались уходить. Но прежде чем уйти, продюсер без долгих рассуждений тут же, «на месте», уволил Бена, велев ему освободить рабочий стол перед записью следующей передачи. Не было никаких возражений, никаких консультаций с советом директоров, никаких предложений по выводу Бена из угнетенного состояния и возвращению его к службе, или хотя бы кжене. В тот момент Бен испытывал такой стыд, что легко согласился просто тихо исчезнуть. Он не знал, что есть какой-то иной выход.

Спустя две недели они покинули городок; Бен ехал в одной машине, а Линн с тремя детьми – в другой, в автофургоне с прицепом. Впереди лежал путь в 1500 миль. Они съезжались с его родителями. Больше им ехать было некуда.

Расспросы родителей омрачили их приезд. Денег не хватало, поэтому, когда представилась возможность, Линн ухватилась за работу нештатного преподавателя. Это была первая работа вне дома за десять лет. Позорный отъезд, длительный переезд на машине, увольнение Бена, новая карьера Линн, новые школы дня детей, финансовая неопределенность и потеря друзей – все за три недели! У Линн даже не было времени над этим поразмыслить. Потрясенная историей Бена, она чувствовала себя опустошенной, сбитой с толку, почти нетрудоспособной. На новом месте никто не знал об их истории, но они беспокоились, что тайна может раскрыться.

Положение начало улучшаться. Бену подвернулась работа водителя автобуса. Возить туристов в парки центральной Флориды – едва ли подходящее дело дня человека с высшим образованием и опытом работы на радиостанции, вещающей на всю страну, но он надеялся, что это хотя бы поможет справиться с безденежьем. Кроме того, он будет чем-то занят и угнетенное состояние рассеется. И еще он стал помогать пастору из новой церкви в работе с паствой. Бен и Линн, вдвоем, стали посещать душепопечителя в центральной Флориде.

Во время первой встречи специалист по супружеской терапии попросил их рассказать свою историю. Это спровоцировало новую вспышку гнева. Линн не могла себя сдерживать, поэтому Бен вышел из комнаты и вернулся, когда она уже взяла себя в руки. Однако, когда Бен собрался посетить доктора один, она запаниковала. Вся эта история раньше была столь большой тайной, что Линн не могла больше переносить каких бы то ни было тайн и «конфиденциальных бесед», пусть даже с душепопечителем.

Когда душепопечитель высказал мнение, что для продолжения существования Линн как личности не обязательно нужен муж, она согласилась. В конце концов, она выросла в неполной семье, и там у нее все было в порядке. Но когда он сказал, что неверность есть в действительности проблема двоих, а не только Бена, она вновь разразилась оскорблениями в адрес мужа, стала оправдывать свое поведение в семье, обвинять мужа в гнусном предательстве и т. д.

Остальные сеансы ушли на то, чтобы помочь Линн осознать, что влиять на процесс примирения она сможет, только когда возьмет на себя часть ответственности за случившееся. Но в тот момент она вообще не была уверена, что хочет примирения. Ни к кому, кроме детей, она не чувствовала привязанности.

Линн нужно было успокоиться и сосредоточиться на отчуждении, которое имело место в их браке. Это отчуждение подтолкнуло Бена к увлечению другой женщиной. Постепенно она признала, что ухаживала за своими детьми так же, как ее овдовевшая мать. Линн делала все сама; она поступала так, будто была матерью-одиночкой, хотя была замужем за Беном.

Таким образом, Бену в эмоциональной сфере пришлось полагаться только на себя. У Линн всегда было много забот, у нее были малыши, которых она могла приласкать. В какой-то момент Бен «умер», постепенно ушел из их жизни. Когда у нее возникли подозрения, а потом и раскрылась правда, она старалась отрицать, что эмоционально отстранилась от мужа, и еще больше нагрузила себя работой. Ей казалось, что, бросаясь от одного дела к другому, она не будет чувствовать боли. У нее не было времени задуматься, почему она избрала Бена, вспомнить ту милую, веселую атмосферу, которую столь редко видела в детстве.

Преподавание позволило Линн большую часть дня жить в другом мире. Однако, приходя после работы домой к детям, свекру, свекрови, двум спальням и двум ванным комнатам, она быстро возвращалась к суровой реальности. Каждый день между 16:00 и 22:00 гнев и боль, похоже, вновь вспыхивали в ней.

Но стало происходить и нечто другое. Во-первых, Линн уже не могла задерживаться вечером на кухне для мытья посуды, потому что дом был не ее. Во-вторых, в спальню она приходила заведенная, что вынуждало ее говорить с Беном. В-третьих, чтобы не беспокоить детей и родителей, им приходилось приглушать голоса. Благодаря этому Бену стало легче ее слушать. Были ночи, когда сна у них было мало, зато было много слез, и вынужденное общение по душам стало оставлять свой целебный след на их отношениях.