Феодорит Киррский - История боголюбцев

6. Возлюбив эту Красоту, посредник, соединяющий брачными узами жениха и невесту, — имею в виду боговдохновенного Павла — изрек такое преисполненное любви слово: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? как написано: за Тебя умерщвляют нас всякий день, считают нас за овец, обреченных на заклание» (Пс.43,23) (Рим.8,35–36). Затем Апостол показывает и причину их стойкого терпения: «Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас Бога» (Рим.8,37). Поэтому, рассматривая, кто мы такие и каких вкусили благ, можно сказать, что не мы первые возлюбили, но были прежде возлюблены Богом, а потом уже воздали любовью (1 Ин.4,10 и 19); ненавидящие, мы были возлюблены, и, «будучи врагами, мы примирились» (Рим.5,10). И не мы сами умолили сподобить нас этого примирения, но получили, как Ходатая за нас, Единородного Сына; обидевшие, мы были утешены обиженным. А кроме того, подумаем о Том, Кто был распят за нас, о Его спасительных страданиях, о смерти, ставшей отдохновением, и о дарованной нам надежде Воскресения.

7. Принимая во внимание эти и подобные им благодеяния Божий, мы преодолеваем случающиеся с нами скорби и, сравнивая память о благодеяниях с временным злостраданием тела, радостно переносим удары невзгод. Ибо, соизмеряя все печали житейские с любовью к Владыке, мы находим их весьма легкими. А если соберём все вместе мнимые удовольствия и приятности жизни сей, то, противопоставленные Божественной любви, они покажутся нам слабой тенью и мимолетным цветением весенних цветов. Об этом ясно говорит Апостол и в приведённой выше, и в следующей за ней фразе: «Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим.8,38–39). Поскольку выше, представляя только одно печальное, Апостол говорил о скорби, тесноте, гонении, голоде, наготе, опасности и мече, то есть насильственной смерти, то здесь он вполне справедливо к горестному присовокупляет и радостное: к смерти жизнь, к чувственному — умопостигаемое, к видимому — незримые Силы, к настоящему и преходящему — будущее и постоянное, а сверх того — глубину геенны и высоту Царства Небесного. Но противопоставив всё это любви и найдя, что оно — и печальное, и радостное -уступает ей, и что утрата любви мучительнее наказания в геенне, а также показав, что он (если бы только это было возможно), при наличии Божественной любви, предпочел бы грозящее наказание обетованному Царству Небесному без любви, Апостол в упоении любви взыскует даже несуществующего ныне и, сравнивая это с Божественной любовью, настаивает: «ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем».

8. Ведь, как говорит он, не только всему в совокупности, видимому и невидимому, предпочитаю любовь к Спасителю и Творцу, но если бы даже обнаружилась какая‑нибудь иная тварь, более великая и прекрасная, чем эта, то и она не убедила бы меня изменить сей любви. И если мне кто‑нибудь предложит нечто доставляющее радость, но без любви, то я не приму этого; если ради любви постигнут меня невзгоды, они покажутся мне приятными и весьма вожделенными, ибо ради любви голод для меня приятнее роскошных пиров, гонения сладостнее мира, нагота милее пурпурных и златотканых одежд, опасность любезнее безопасности, насильственная смерть желаннее всякой жизни. Потому что сама причина страданий становится для меня отрадой, поскольку шквал невзгод приемлю за Возлюбившего и, одновременно, Возлюбленного. «Ибо не Знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом» (2 Кор.5,21); «Он, будучи богат, обнищал ради нас, дабы мы обогатились Его нищетою» (2 Кор.8,9); Он «искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою» (Гал.3,13); «смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Флп.2,8); «Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками» (Рим.5,8). Размышляя над этими и подобными им словами, я подумал, что не смог бы обрести Царства Небесного без горней любви; не стал бы избегать и наказания в геенне, если бы было возможно, обладая этой любовью, терпеть мучение адское. Этому ясно научает Апостол и в другом месте: «Ибо любовь Христова объемлет нас, рассуждающих так: если один умер за всех, то все умерли. А Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для Умершего за них и Воскресшего» (2 Кор.5,14–15). Поэтому живущие уже не для себя, но для Умершего за них и Воскресшего, радостно приемлют все деяния и страдания ради Него.