Феофан Затворник - Рукописи из кельи

Сказал старец: «Тщательно старайся не грешить, чтоб не оскорбить обитающего с тобою Бога и не изгнать Его из души».

Сказал старец: «Будем трезвиться, бодрствовать и пребывать в молитвах, да спасемся, сотворив угодное Богу. Воин, вступив в брань, об одной только своей душе печется, равно как и зверолов. Будем подражать им. Кто живет по–Божьему, с тем и Бог живет: «вселюся в них и похожду, и буду им Бог, и тии будут Мне людие»» (2 Кор. 6, 16).

Брат, живущий в келлиях, пришел к одному из отцов и сказал ему свой помысл, именно помысл скорби. Старец говорит ему: «Ты поверг долу великое орудие, то есть страх Божий, и взял себе тростниковый жезл, то есть злые помыслы. Лучше возьми себе огнь, который есть страх Божий, и, когда будет подходить к тебе враг, сгорит от сего огня, как тростник, ибо лукавый не силен против того, кто имеет страх Божий».

Сказал старец: «Не учи прежде времени, иначе всю жизнь твою будешь умален в разуме».

Брат спросил старца: «Отче! Скажи, что мне делать, чтоб исполнить волю Божию?» — Старец сказал: «Если желаешь, сын мой, исполнить волю Божию, удерживайся от всякой неправды, любостяжания, сребролюбия; не воздавай злом за зло, злословием за злословие, ударом за удар, клятвою за клятву; помни, что сказал Господь: «не судите, да не судими будете» (Мф. 7, 1), «отпущайте, и отпустят вам», милуйте, да помилованы будете (Лк. 6, 37). Зная наверно, что «очи Господни, тмами тем крат светлейший солнца», прозирают на сыны человеческие (Сир. 23, 27—28), и ничто не сокрыто от Него — ни помыслы, ни помышления и никакие тайны сердца, и что всячески должно предстать судищу Христову, да восприимет каждый по делам своим; будем работать Ему со страхом и трепетом и со всяким благоговением, как Он Сам з аповедал и как научили апостолы, чтобы мы трезвились в молитвах и пребывали в постах и молитвах и молениях, прося всевидящего Бога — не ввести нас во искушение» (Лк. 11, 4).

Он же сказал, что учащий других спасению прежде сам должен вкусить от плода учения, ибо не уцеломудрившийся еще сам, как может уцеломудрить другого? И тот, кто сжат сребролюбием и преследуется бесом его, как может научить других подавать милостыню? Также, кто занят только тем, чтоб давать и брать, покупать и продавать, суетиться и иждивать дни и годы свои в земных попечениях, как может другим преподать учение о будущих благах? Ибо, если сам учащий, оставя небесное, предается временному и преходящему, очевидно, что и смотрящие на него и им поучаемые, научатся презирать вечное, все же попечение обращать только на настоящую жизнь. Таковому говорит Бог: «вскую ты поведаеши оправдания Моя, и восприемлеши завет Мой усты твоими? Ты же возненавидел еси наказание и отвергл еси словеса Моя вспять» (Пс. 49, 16—17). И опять: «горе, ими же имя Мое хулится» (Ис. 52, 5). Учить — хорошее дело есть, если учащий и творит, чтоб, научая, делал и молча вразумлял, ибо блажен не тот, кто научит, но кто «сотворит и научит «(Мф. 5, 19)».

Брат спросил старца: «Как это миряне, люди житейские, не падают, не говорят: согрешили, и не отлучают себя от причащения, между тем как презирают пост, нерадят о молитве, убегают бдений, всем прельщаются, все творят по похотям своим, поя дают друг друга в даянии и принимании (в сделках), большую часть дня иждивают в божбах и клятвах. Мы же, монахи, при всем том, что строго постимся, совершаем бдения, спим на голой земле и довольствуемся сухоядением, плачем со слезами, говорим: погибли, потеряли Царствие, повинны геенне». Старец воздохнул и сказал: «Хорошо сказал ты, брат, что миряне не падают, ибо, упадши однажды падением бедственным и гибельным, они восстать не могут и не имеют откуда пасть. И какая забота диаволу воевать против тех, кои всегда лежать долу и никогда не встают? Монахи то побеждают, то бывают побеждаемы; то падают, то восстают; то уязвляют, то бывают уязвляемы; то нападают, то подвергаются нападениям, — противоборствуют диаволу; а миряне по великому неразумию остаются в первом падении и, не сознавая, что пали, нисколько не пекутся о том, чтоб восстать от такого падения; знай притом, сын мой, что не только я и ты, кажущиеся монахами и далеко отстоящие от монашеского жития, имеем нужду во всегдашнем плаче и слезах, но и великим отцам, то есть подвижникам и отшельникам, нужны слезы. Выслушай меня разумно и пойми: ложь от диавола (Ин. 8, 44), сказал Господь; смотреть на жену ко еже «вожделети» ее вменил Он в блуд (Мф. 5, 28); гнев на ближнего сравнил с убийством (ст. 21, 22) и объявил, что дадим отчет о каждом праздном слове. Кто же есть и где найдешь такого человека, который бы был и лжи не причастен, и в вожделении от зрения невинен, и никогда на ближнего всуе не гневался, и не провинился в праздном слове, — чтоб не имел нужды в покаянии? Знай, сын мой, что не вознесший себя совершенно на крест, в смиренномудрии и самоуничижении, и не предавший себя на попрание всем, на неоправдание и посмевание, в решимости все сие сносить ради Бога, с благодарением и радостию, и отнюдь не искать ничего человеческого, то есть ни славы, ни чести, ни похвалы, ни утешения в пище, питии и одеянии, — истинным христианином быть не может».