Епископ Афанасий (Сахаров): О ПОМИНОВЕНИИ УСОПШИХ ПО УСТАВУ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

Для христианина смерть сама по себе не страшна. “Страшна была смерть человеку прежде Честного Креста. По славной же страсти страшен человек смерти” . Христос воскресе… дерзайте еси мертвии: умертвися смерть, пленен бысть ад с нею и Христос воцарися… Той нам дарова нетление плоти. Той воздвизает нас и дарует воскресение нам и славы оныя с веселием сподобляет” . Поэтому мы спокойно исповедуем: “Несть убо, Господи, рабом Твоим смерть, внегда исходити от тела и к Тебе, Богу нашему приходити, но преставление от печальнейших на полезнейшая и на сладостнейшая, и упокоение и радость”. Поэтому христиане спокойно думают о смерти, спокойно готовятся к ней, спокойно, даже с радостью встречают ее. С апостолом Павлом они говорят: “живем ли мы, для Господа живем; умираем ли, для Господа умираем, и потому - живем ли или умираем - всегда Господни” . “Для меня жизнь - Христос, и смерть - приобретение. Влечет меня и то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше” . Страшны только грехи, с которыми мы должны будем предстать пред Господом и которые могут разлучить душу от Бога.

“Смерть бо истинна не яже разлучает душу от тела, но яже разлучает душу от Бога . Но и в этом отношении мы веруем, что гласы молебныя, приносимый… в Церкви о усопшем и общая молитва верных облегчит нам это бремя. Мы уповаем, что Господь явит Свою милость тем, которые, хотя и согрешили, но не отступали от Него, которые несумненно во Отца и Сына и Святого Духа Бога… в Троице славимого, веровали и Единицу в Троице и Троицу во единстве ПРАВОСЛАВНО даже до последнего своего издыхания исповедали , которые ВО ИСТИННОМ ПРАВОСЛАВИИ почитали Христа Спасителя сугуба естеством плоти и Божества, единого же ипостасию , которые веровали в Того, Кто научил нас на жизнь вечную надеятися.

Но для остающихся еще на земле смерть не только близких, но и чужих, всегда скорбь, всегда печаль, - не столько об усопших, сколько о самих себе. Если всякая вообще разлука, хотя бы и не надолго, хотя бы и с надеждой вновь увидеться, бывает причиной грусти и слез, то тем более не может не причинять скорби разлука смертию, когда не остается места надежде телесного общения в условиях земного существования. Эта невозможность видимого общения для остающихся в теле болезненна и тяжела. Поэтому плач и скорбь при гробе и вообще при воспоминании об умерших вполне естественны, являются психологической необходимостью, выражением истинной любви к усопшим. Сам Спаситель прослезился при гробе Лазаря законом естества плоти , яко человек , образ нам предлагая сердечныя любве .

И не только мысль о разлуке, об оставлении нас умершими вызывает естественную и законную скорбь и слезы. Есть еще более глубокий повод к скорби и слезам при всяком воспоминании об умерших и о смерти. Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть и вижду во гробех лежащую, по образу Божию созданную нашу красоту безобразну, безславну, не имущую вида . Человек предназначен был не для тления, не для смерти. По образу Божию и по подобию исперва , он предназначался быть жителем рая, свободным от печали и попечения, причастником божественной жизни, равноангельным на земле . Живоносным дуновением оживленный , он был славою бессмертия облечен , был бессмертен не только по душе, но и по телу. Если бы было сохранено это божественное достоинство, не было бы того ужасного и горестного разлучения, какое бывает теперь. Но человек преступил закон Божий , преслушал божественное повеление , пожелал большего, и Богом возжелав быти , лишился и того, что имел, лишился образа Божия, стал безобразным и бесславным . Преступник заповеди был изринут из рая и осужден снова в землю возвратитися . Через грех вниде смерть всеродная, снедающая человека с ее ужасными последствиями. И вот теперь всякое воспоминание о смерти - повод для нас смертных к скорби о том, как это случилось, что мы сделались тленными, нетленный образ носившие и вдохновением божественным бессмертную приимше душу. Како же преступихом Божия повеления? Како, снедь жизни оставивше, ядохом снедь - ходатаицу горькия смерти? Како прельщени лишихомся жизни божественныя . Теперь, кая житейская сладость бывает печали непричастна… единым мгновением и вся сия смерть приемлет . Теперь вместо блаженной вечности - разлучение души от тела, ад и погибель, привременная (кратковременная) жизнь, сень непостоянная (тень, скоро исчезающая), сон прельстительный (обманчивый), безвременно мечтанен (постоянный, но часто не оправдывающий надежды) труд жития земного, и поэтому - велий плач и рыдание, велие воздыхание и нужда (страх) при всяком воспоминании о смерти и об умерших, ибо все это напоминает нам не только о горестной разлуке с нашими близкими, но и о нашей греховности, и о том, что и сами мы еси к той же нудимся обители (гробу) и под той же пойдем камень (могильный), и сами прах по моле будем .