Георгий Чистяков - В поисках вечного града

В одном из писем (оно было написано на латинском языке года за четыре до его кончины) Данте говорит о том, зачем он написал свою «Комедию». «Надо сказать кратко, — замечает поэт, — что цель всего произведения и этой его части (т. е. «Рая») — отвратить (removere) живущих в этой жизни от состояния бедствия и привести (perducere) к состоянию счастья».

В поэме Данте — ведомый, он, подобно старательному ученику в средневековой школе, прислушивается к тому, что ему говорят три поэта (сначала язычник и в то же время почти ветхозаветный пророк — Вергилий, затем Папиний Стаций, которого Данте делает тайным христианином, и наконец святой и подвижник — Бернард из Клерво) и, конечно, la gloriosa donna di mia mente, или сияющая во славе госпожа моей души - Беатриче, когда они, сменяя один другого, проводят Данте по Аду, Чистилищу и Раю. Но именно поэтому ему удаётся провести по этой дороге своего читателя: он не учит нас, а учится вместе с нами, не читает нам мораль, не проповедует, но просто вовлекает нас в своё духовное странствие, которое очень быстро становится и нашим.

Сначала, говорит поэт, это путешествие ужасно и полно грязи, но в конце оно становится «счастливым, желанным и благодатным», ибо приводит человека в Рай. Для Данте его труд - morale negotium, «нравственное действие»; он предпринят им не для того, чтобы предоставить человеку объект для созерцания, но чтобы помочь ему измениться, стать другим и вырасти из самого себя. Придти «прежде конца к покаянию». В этом смысле его книга — такой же энхейридион, или руководство к действию, как и «Лествица» преподобного Иоанна.

Осознав это, можно без труда понять, почему он называет свою поэму «Комедией». Это - commedia spirituale, или «духовная комедия». Так в средневековой Италии назывались разыгрывавшиеся на уличных подмостках пьесы о том, какие испытания претерпевает после смерти человека его душа. Идея «Комедии» пришла с улицы, и поэтому естественно, что она написана на volgare, на том простонародном языке, которым пользуются даже не простолюдины, a mulierculae, иначе говоря, «бабёнки», которые нигде и никогда ничему не учились.

Однако, в отличие от авторов духовных комедий Средневековья, Данте предлагает нам не откладывать путешествие души до смерти. Мераб Мамардашвили в своей последней лекции, прочитанной в октябре 1990 года, подчеркнул, что Страшный суд «есть указание на свойство каждой минуты нашего существования, а не чего‑то, что с нами будет в некоем будущем… Страшный суд означает простую вещь: здесь и сейчас ты должен извлечь смысл из опыта, чтоб он дурно потом не повторялся, должен завершить жизнь и возродиться или воскреснуть из обломков и пепла прошлого». В том, что Мамардашвили, которому вообще была чрезвычайно близка идея духовного путешествия, почерпнул это понимания Страшного суда у Данте, можно почти не сомневаться.

Путь покаяния приводит к пасхальной радости. В конце 23–й песни «Рая» поэт упоминает о пасхальной песни в честь Пречистой Девы «Reginа caeli» («Царица Небесная, радуйся»), а вся следующая, 24–я песнь от начала до конца просто–напросто пронизывается мотивами пасхальной литургии. Она начинается со слов «Блаженны званые на вечерю Агнца», которые в чине латинской мессы предваряют момент причастия, только здесь они звучат по–итальянски. Далее читатель сталкивается с «Верую», но опять‑таки в итальянском (потрясающе ярком) варианте, и наконец с песнью святого Амвросия «Те Deum laudamus» — «Тебе Бога хвалим», которая превращается тут в итальянское «Dio laudamo».

Поэт, наполнивший своё «Чистилище» латинскими песнопениями и вообще литургическими текстами на латыни, делает нас в «Рае» участниками мессы, которая, во всяком случае, в глубинах сердца или, как сам он говорит, nе la secretissima camera de lo cuore — «в самом сокровенном покое сердца» — совершается на простом и доступном каждому volgare. В 1300 (с точки зрения католика, юбилейном, как и наш 2000–й, а следовательно, поворотном) году в дни Страстной седмицы и Пасхи Данте пережил нечто чрезвычайно важное. Какой‑то очень личный опыт осознания того, что выражено в повторённых сначала апостолом Павлом (1 Кор 15. 54–55), а потом Златоустом словах

пророка Осии (13. 14): «Смерть! где твоё жало? ад! где твоя победа?»

и Исайи (25. 8) «поглощена смерть победою».

Сама «Комедия», однако, была написана позднее. Поэт начал работать над ней не ранее 1304 года и закончил её в Равенне в 1321 году–буквально за несколько недель до смерти. Последние песни «Рая» сначала считались утерянными, однако потом, как сообщают биографы поэта, сам Данте через восемь месяцев после смерти явился во сне своему сыну Якобо, который вместе с братом Пьетро уже начал «с глупейшим самомнением» пытаться сочинить окончание поэмы, и указал ему на тайник, в котором хранилась рукопись. К тому времени она настолько отсырела, что, несомненно, погибла бы, если бы не была найдена. Об этом событии иногда говорят как о чуде святого Данте.