Афонский патерик или Жизнеописания святых на Святой Афонской Горе просиявших

Сербская церковь поет св. Евстафию: «На Негоже уповал еси, святителю, из млада возраста, радуяся же яко елень востекл если на гору святую, земная вся оставил еси, прилепився закону Творца и Владыки исполнением заповедей».

«Очистив душу и тело от скверны, праведно-преподобна и незлобива учителя себе показал еси, отче блаженне: сирых питатель, обидимых помощник и странноприимен был еси: темже со дерзновением вопиеши: Тебе люблю, Иисусе Боже мой, света невечерняго и миром владычествующа» [ 20].

(Память святителя совершается вторично в общей службе свв. сербским святителям и учителям — 30 августа).

Смотри память о страдании его февраля 16-го. В греческих минеях, напечатанных Великой Церковью в Константинополе 143 г., а также в Синаксаристе Никодима, память св. преподобномученика Романа указана дважды: 5 января и 16 февраля.

Преподобный Феодосий был сначала игуменом обители Филофеевской, потом возведен на кафедру митрополитскую в Трапезунде. (Смотри о нем в житии святого Дионисия, бывшего его брата по плоти, ктитора обители честного Предтечи, 25 июня).

Преподобный отец наш Максим родился в Лампсаке, от родителей благородных и благочестивых. Будучи бездетны, они молились Богу со слезами о даровании им дитяти, и молитва их была услышана: Бог даровал им этого блаженного Максима, названного во святом крещении Мануилом. Итак, получивши его от Бога как дар, они воспитывали его с особенной заботливостью и, по наступлении времени, начали учить его священным книгам, а когда достиг он отроческих лет, поселили его при храме Пресвятой Богородицы и посвятили Богу. Таким образом, Мануил, постоянно пребывая в Богородичном храме, славословил Бога и в простоте непорочного сердца ходатайствовал у Всепетой Матери о своем спасении. Как второй Самуил, преуспевая в возрасте и благодати, он был хвалим и любим всеми; потому что при незрелости еще детского возраста выказывал уже старческий разум. Этому много содействовало, с одной стороны, и то, что часто ходил он к некоторым старцам, безмолвствовавшим вблизи того храма и, обращаясь с ними, по возможности услуживая им, внимал советам их, и, таким образом, назидаясь и примером богоугодной их жизни, и наставлениями, пламенел Божественным желанием оставить мир и, сделавшись иноком, хранить строгое безмолвие. При таких прекрасных свойствах и желании непорочного сердца он часто, видя нищих, пренебрегал холодом и отдавал им собственные одежды, чтоб согреть их; равным образом, делил с ними и хлеб. А чтобы начатков добродетельной своей жизни не погубить льстивой похвалой со стороны мира, он принял на себя вид юродивого, хотя это и не скрыло его от внимательности людей. Между тем, родители, забыв, что Мануил посвящен ими Богу, приготовлялись женить его, чтоб, связав его узами брака, иметь в нем утеху собственной жизни.

Узнав об этом, юный Мануил, вкусивший уже сладость духовную, на семнадцатом году жизни, оставив родителей, отечество и мир и тайно удалившись на гору Ган, принял на себя ангельский образ, с именем Максима, и предался безусловной покорности и послушанию старца Марка, свидетельстованного в опытах иноческой жизни и известного по всей Македонии. Под мудрым его водительством юный Максим быстро преуспевал во всех подвигах иноческой жизни и, восходя от силы в силу, был любим жившими там старцами, исключая только его наставника Марка. Марк, желая утвердить в смирении скромного и дивного своего послушника, беспрерывно унижал и поносил его, несмотря на чрезвычайные и постоянные его труды. Впрочем, недолго Божественный Максим оставался при этом старце: Бог воззвал сего преподобного от жизни временной в вечные обители, вследствие чего Максим, оставив гору Ган, пустился странствовать по Македонии в чаянии найти другого, подобного первому, старца — и Бог исполнил его желание. На пустынных горах Папикийских, в тамошних пещерах, он нашел несколько отшельников чрезвычайно строгой жизни, от которых и занял много полезных советов и опытов жизни совершенно ангельской. Оттуда отправился он в Константинополь, где, восхищаясь великолепием и Божественной красотой храмов и поклоняясь святыням, хранящимся в них, он, наконец, пришел во Влахернский храм Пресвятой Госпожи нашей Богородицы Одигитрии. Там, созерцая дивные чудеса, точившиеся от иконы Пресвятой Одигитрии и поклонясь Ей, размышлял, какую чрезвычайную славу имеет Она на небесах, и от сего и подобных тому созерцаний восхищаясь духом и неизреченно радуясь сердцем, в течение всей ночи пробыл без сна, оставался без обуви на ногах, без покрова на голове и имел на себе только ветхую власяную одежду. В таком виде казался он всем как юродивый, да и сам притворялся таким, подобно великому Андрею, Христа ради юродивому, и, как тот, совершал на виду у людей бесчинства. При всем том ему удивлялись все и почитали его не действительно, а только Христа ради юродивым.