Андрей Плюснин - Священномученик Фаддей, архиепископ Тверской

Говорят еще, что личная жизнь человека не удовлетворяет идеальным требованиям счастья, добра, истины и справедливости, но что все эти идеалы предназначено осуществить всей жизни человечества. После долгих исканий и колебаний, после тяжелых трудов и жертв человечество придет к своим идеалам, найдет счастье, узнает истину и установит справедливость, тогда люди будут наслаждаться этим и не будет в человечестве несчастий и зла. До этого жизнь человека — непрестанная и тяжелая работа над достижением идеалов, и каждый век, каждый народ, каждое поколение и каждый человек вносят свою долю в эту сокровищницу труда. Работа идет безостановочно, люди живут, умирают, поколения меняются, народы исчезают, но каждый век, каждый народ передает ее своему преемнику, а этот — дальнейшему.

Верно: жизнь — непрестанный труд, прогресс и безостановочное движение. Но труд имеет цену, когда сознается его смысл. И движение имеет смысл, если сознается цель и верность его.

Итак, работа идет из-за осуществления человеческого идеала.

Но что же это за слово «человечество»? Мы не знаем человечества как живого существа; мы знаем людей, поколения, народы. Миллионы людей живут, трудятся, борются для того, чтобы наконец явилось какое-то нравственно совершенное поколение, не знающее пороков и несчастий. Но верно ли, что всякий труд принесет свою пользу и что в общечеловеческом прогрессе ни одна крупица истины и добра не пропадет?

История имеет массу противных примеров. Мы горды своими знаниями и успехами и думаем, что наши труды принесут пользу прогрессу человечества, но ведь жили и до нас люди, также трудились и имели успехи. Обломки жизни свидетельствуют о блестящей цивилизации, процветавшей на Ниле, Ганге и Евфрате. А теперь памятниками этой цивилизации остались лишь несколько жалких обломков, несколько слов и намеков в рукописях. Кто знает, не произойдет ли и с нашей цивилизацией то же самое? Может быть, нынешняя гордая и блестящая Европа некогда будет представлять из себя степь, вроде нынешних азиатских или африканских степей, и от блестящих городов останется столько же, сколько осталось от Ниневии и Вавилона?

Хотя говорят, что этого не произойдет, но кто знает, насколько современная цивилизация окажется способной обезопасить человечество от сокрушительной силы новых Аттил, Тамерланов и Чингисханов.

Итак, поколения вымирают, народы исчезают, цивилизации гибнут, и кто может поручиться, что они успевают передать новым поколениям все выработанные ими сокровища мысли и труда? Какое же будут иметь значение наши знания и труды, если ими не воспользуются последующие поколения? В ином месте собирались сокровища мысли и труда целые века, и вдруг в короткое время все это сокрушалось истребительными силами природы и людским невежеством.

Можно ли верить, что и это исторический прогресс, в котором не пропала ни одна крупица труда и мысли?

Каждая эпоха считает свои мысли и дела за истину. Но так ли это?

Не кажется ли некоторым, что прогресс в человеческой жизни приведет человека к идеалу только тогда, когда человек поймет свое неидеальное состояние, зависящее от самой природы человека, и прежде всего займется внутренним совершенствованием? Достаточно ли для человека одних знаний и образования, чтобы прогресс человеческой жизни приближался к идеалу?

Нет спора, что частные знания человека увеличиваются, но весьма спорно, ближе ли человек к истине и не открывает ли горизонт неизвестности каждое новое открытие. Средств к удовлетворению потребностей больше, но счастливее ли человек?

Знаний больше, но лучше ли стал человек и можно ли нравы современного человека передать потомкам?

Пороки, зло остаются теми же, что и у дикарей, с той только разницей, что цивилизация дает этим порокам и злу более тонкую форму. Злоба развитого человека опаснее злобы дикаря. Умножаются орудия и средства к благосостоянию человека, но и сооружаются более сокрушительные средства, и изобретатели этих средств тоже ведь считают их человеческим прогрессом. Неужели и этот прогресс приведет к идеалу?

Не найдя ответа на вопрос о смысле жизни, многие называют человеческую жизнь несчастьем, страданьем, вечным проклятьем и произволом судьбы. Жизнь — глупая шутка, дар случайный, дар напрасный. Скорее всего, это сказано в минуты душевного угнетения или разочарования, потому что жизнь сама по себе и неистребимое чувство жизни, общее всем людям, сохраняющееся у человека в самые трудные минуты и не покидающее его до самой смерти, служат лучшим опровержением такого мрачного взгляда на жизнь.