Максим Вараев - Смерть и Воскресение. Семь слов о заупокойной молитве

Как мы уже видели, невозможно говорить о спасении одного в отдельности взятого индивидуума вне его отношений с другими людьми, так как само спасение происходит во Христе, а значит, в Церкви, которая есть

Тело Христово. Если христианин хочет, чтобы существующее положение вещей изменилось, то он знает, что нужно изменить в первую очередь – себя самого, то есть покаяться. Можно предположить, что ради любви одного человека к другому Господь спасает двоих. Ведь сможет ли блаженствовать в жизни будущего века сам любящий, если тот, кого он любит, осужден на вечную погибель? Преподобный Силуан Афонский в таких случаях говорил: «любовь этого потерпеть не может». Поэтому здесь нам остается только приложить все усилия для того, чтобы исправить себя и возлюбить усопшего своего ближнего той любовью, которой Господь возлюбил мир, держать его в своем сердце и молитвенной памяти, доверившись благому Божьему Промыслу.

Смерть ближнего является пограничной ситуацией в человеческой жизни. И тут нужно отдавать себе отчет в том, что наше понимание жизни и наше понимание смерти – две стороны одной медали, два аспекта единого миропонимания. Перед лицом смерти нам дана возможность по-новому взглянуть на то, что ранее в нашей жизни казалось очевидным. Молитвенное соприкосновение со смертью, сама по себе мысль о Вечности и о нашем в ней месте может также привести каждого из нас к покаянию.

Русский религиозный мыслитель Иван Ильин в своем замечательном сборнике эссе «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний» приводит следующее рассуждение относительно смерти: «Стоит мне только подумать о том, что вот эта моя земная особа, во всех отношениях несовершенная, наследственно обремененная, вечно болезненная, в сущности, не удавшаяся ни природе, ни родителям, сделалась бы бессмертною, и меня охватывает подлинный ужас… Какая жалкая картина: самодовольная ограниченность, которая собирается не умирать, а заполнить собою все времена». Вечность для человека невозможна без изменения ума, без преображения его природы, без уподобления себя своему первообразу, вечность несовместима с нашим несовершенством, с нашей поврежденностью грехом. В противном случае, согласно Ильину, каждый из нас подобен фальшивому аккорду, который будет звучать вечно. Мысль о смерти рождает в нас жажду истинного содержания жизни. Вот еще одна цитата из Ильина: «Таким образом, смерть становится для меня оформляющим и осмысливающим началом жизни, не то призывом, не то советом. Как если бы старший друг, любящий и заботливый, сказал мне: „Знаешь что, жизнь-то ведь ко ротка, а прекрасным возможностям – в любви, в служении, в созерцании, в созидании – нет числа; не лучше ли оста вить без внимания все пошлое, жалкое и ничтожное и выбрать себе лучшее, подлинно лучшее, на самом деле прекрасное, чтобы не утратить божественных красот мира и жизни?..“»

Итак, мы постепенно подошли к другой теме, которую мы не можем обойти вниманием, тема эта связана с тем, что в церковном Предании называется памятью смертной. В сегодняшнем обществе лежит табу на обсуждении тем, связанных со смертью, и наш современник предпочитает жить, как будто никакой смерти не существует. Более того, уже становится дурным тоном говорить о смерти вслух, как о чем-то постыдном и неприличном. Массовая культура пытается всеми доступными средствами представить жизнь человека как бесконечный праздник, всячески вытесняя из сознания людей мысль о конечности нашего земного пути. Действительно, поскольку ничто так не беспокоит человека, ничто его так не пугает, как смерть, самый верный способ обрести психологический комфорт и спокойствие – это не пускать подобные мысли в голову. И тем не менее так называемая память смертная имеет первостепенное значение в духовной практике христианства. И как мы уже говорили, зачастую именно переживание реальности смерти, встреча со смертью становится моментом истины в нашей жизни. В качестве примера можно привести евангельский рассказ о благоразумном разбойнике, в последние минуты своей жизни принесшем покаяние и первым вошедшем в рай. Примечательно, что этот библейский образ покаяния мы встречаем в обряде отпевания в тропарях на заповедях блаженства.

Разбойника рая, Христе, жителя, на кресте Тебе возопивша, помяни мя, предсодеял еси покаянием его, и мене сподоби недостойнаго [7] .

Животом господствуяй и смертию, во дворех святых упокой, его же приял еси от привременных: и помяни мя, егда приидеши во Царствии Твоем [8] .