Илья Мельников: Второзаконие – последняя книга из Торы

Обществом Господним здесь называется общество израильское, как собранное воедино в целях богопочитания. Этот закон и другие аналогичные законы подразумевали тех, кто не мог быть допущен к обрядам поклонения Богу Израиля. То есть они (законы) относились к разряду церемониальных. Как и в случае ритуальной нечистоты, человек подлежал исключению «из общества Господня» не по причине какого-то конкретного согрешения. Упомянутые законы скорее выполняли воспитательную или символическую функцию. Более того, исключение из «обряда поклонения» не лишало человека права веровать в Господа.

История Израиля свидетельствует, что эти постановления никогда не применялись сугубо с точки зрения Закона, т.е. без рассмотрения конкретных обстоятельств каждого человека, который пожелал бы поклоняться Богу Израиля. Исключение составляли скопцы, и это могло быть связано с тем, что человек намеренно кастрировал себя, возможно, подчиняясь каким-то требованиям языческого религиозного культа. Есть, однако, основания полагать, что на практике эти установления не применялись против евнухов, пожелавших следовать за Господом. И все-таки некоторые богословы считают, что упомянутый закон распространялся на всех евнухов, независимо от причин их кастрации. Если они правы, то закон, вероятно, исходил из факта противоестественного состояния евнуха, которому никогда уже не придется иметь детей. Другими словами, неполноценность такого человека могла рассматриваться как известное нарушение в нем образа Божия. Значит, закон подразумевал, что поклоняющиеся Богу должны быть совершенны в Его глазах, как совершенны должны были быть предлагавшиеся Ему жертвы, которые, как известно, не могли иметь какого-либо физического недостатка.

В еврейском оригинале употреблено редко встречающееся слово, значение которого неясно. Это слово – матзер, здесь оно употреблено в переносном смысле, для обозначения чужестранцев. По традиции оно применяется к незаконнорожденному ребенку. Возможно, однако, что и к ребенку, появившемуся на свет в результате кровосмесительной связи или от культовой проститутки, либо к ребенку от смешанного брака (т. е. от брака израильтянина с аммонитянкой, моавитянкой, филистимлянкой и т. п.). Строгое наказание, применявшееся к вступавшим в подобные браки, должно было удерживать евреев от них. «Сын блудницы не может войти в общество Господне».

Аммонитянам и моавитянам не разрешалось посещать религиозные собрания Израиля по причине их обращения с евреями в период пребывания тех в пустыне. Они тогда отказали им в хлебе и воде, а моавитяне призвали Валаама, чтобы он проклял Израиля. Израилю не подобало вступать с ними в добрососедские отношения. Кроме того, как моавитяне, так и аммонитяне происходили от кровосмесительной связи Лота с его дочерями (Быт. 19:30-38). Перечисленные факты подтверждают, что от начала эти народы противостояли Господу и Его народу. Однако история Руфи свидетельствует, что этот закон не распространялся на тех, кто, подобно ей, от сердца сказал бы: «народ твой будет моим народом, и твой Бог моим Богом» (Руф. 1:16).

Отношение к идумеям было более снисходительным, потому что они происходили от Исава, брата Иакова. Египтянам жестокое обращение с Израилем было прощено по причине длительного пребывания евреев в их стране и, возможно, потому, что поначалу они благожелательно приняли Иосифа, а впоследствии и его семью.

Здесь речь о необходимости для «общества Господнего» соблюдать церемониальную чистоту. Стихи касаются поддержания буквальной чистоты в военном стане, каковая, однако, обретала и церемониальное значение. Так, в ночном излиянии семени у воина, хотя и не было ничего постыдного с моральной точки зрения, тем не менее, человек делался из-за этого церемониально нечистым на весь предстоявший день. Так же и распоряжение о зарывании экскрементов не относилось к области морали. Однако неуклонное соблюдение этих постановлений напоминало израильским воинам как о святости Господа и о Его вездесущности, так и о вытекавшей отсюда ответственности человека за его поведение.

О беглых рабах. Рабы, о которых идет речь в законе, не евреи. Речь идет об иноземцах, убегавших в Израиль от притеснявших их господ. Повеление не выдавать их хозяевам шло вразрез с обычной практикой на Ближнем Востоке в те времена. В самом деле, договорами, заключавшимися в древности, предусматривалось возвращение беглых рабов. Таким образом, этот закон, возможно, напоминал Израилю, что договор, который связывал его с Господом, ставил его в особое положение перед другими народами. Возможно также, что гуманный характер закона о беглых рабах не давал евреям забыть о том, что они и сами были на положении рабов в Египте.