Виктория Карпухина - Православные старцы. Просите, и дано будет!

Через какое-то время архимандрит Иоанн смягчился, видя усердие послушника, и перевел его в трапезники. В трапезной с Алексеем приключилась неловкость: как-то во время обеда под ногами вертелась забредшая со двора кошка, юноша за горой тарелок не заметил ее и… наступил на лапку. Кошка заверещала, а отец Иоанн возмутился: «Ты и кошек обижаешь, что же с людьми-то сделаешь – уходи!» Послушник расплакался, стал просить прощения… Отец Иоанн опять смягчился и, так и быть, оставил его в трапезной. А затем перевел заведовать производством свечей.

Дивные истории, подобные откровению перед иконой Богородицы, случались с послушником Алексеем (а впоследствии старцем Адрианом) и в Троице-Сериевой лавре.

Из воспоминаний отца Адриана

Была у меня привычка купаться зимой, под Сочельник. Лед уже застыл, толстый стал. На средине вода идет, а по краям лед стоит. А были мы со странницей Анной. Надо воды взять, и я ей говорю: «Отойди подальше, я разденусь. Возьму воду, и пойдем». Она отошла, а я пошел поближе ко льду, а лед тоньше – тоньше, я раз – и под воду пошел. И до самого до дна с бутылками, а оттуда стал выплывать, подо льдом, а потом вытянул поправа, где лед уже не обламывался, смотрю: а бутылки стоят на льду, уже налитые водой. Я тогда взял одну бутылку Анне, а одну себе с благодарственными молитвами. А Анна после этого уже в монашки пошла и стала Анисьей.

Когда настоятелем Лавры стал отец Пимен (Извеков), будущий Патриарх, Алексей принял монашеский постриг с именем Адриан.

Как-то отцу Адриану приснился сон, что быть ему скоро иеродиаконом. Он пришел с этим сном к своему духовнику отцу Тихону и говорит: «Я в сане нужды не имею, я бы хотел каяться да тарелки мыть». Но сон сбылся, и отец Тихон благословил принятие сана. После этого вскоре было в храме большое скопление народа, отца Адриана назначили исповедовать, а монастырские старцы Кирилл и Наум – соборовали. Среди пришедших было много больных психически – отец Адриан видел среди них бесноватых: воинственные, кричащие, страшные. Отец Адриан чувствовал, что может помочь этим людям, и с тем пришел к своему духовнику отцу Тихону. Отец Тихон ответил: «Есть такой чин – изгнание бесов, но на это надо благословение наместника». Отец Пимен возражать не стал, но отправил иеродиакона к Патриарху Алексию I (Симанскому). Патриарх почувствовал, что отец Адриан может нести это послушание, подумал и благословил. Вот с того самого дня начался подвижнический путь отца Адриана. С самого утра собирались под его келией толпы невменяемых людей – бьющихся, визжащих, с безумными глазами… А их надо было учить молитве, учить держать пост, наставлять на духовный путь. В 5 часов утра отец Адриан их исповедовал, потом читал молитвы, изгоняющие злого духа. Подопечные отца Адриана никому не были нужны – порочные, безнадежные, обуза для своих ближних или просто нищенствующие… Заботами отца Адриана они преображались: понимали, что такое утешение, начинали искать утешения, для чего повсюду ходили за «своим» батюшкой. А батюшка, не считаясь со временем, по сотне раз втолковывал им простые истины и правила поведения.

В Троице-Сергиевой лавре у отца Адриана было послушание – отчитывать бесноватых. Исцелялись многие, и не только на отчитке. Люди, приговоренные, казалось бы, к пожизненной инвалидности, работали потом воспитательницами в детском саду, врачами в поликлинике и мастерами на производстве. А один партийный деятель после исцеления положил в райкоме партбилет на стол и стал открыто исповедовать Христа. Все это вызывало негодование уполномоченного по делам религий, и не только у него.

Как ни странно, такое непраздничное, неприглядное послушание отца Адриана вызвало и зависть, и наушничество, и прямые доносы в монастырской обители. Уж очень явственным было выражение преданности множества больных людей своему доброму учителю. Остальные же иноки вынуждены были опасаться агрессии подопечных отца Адриана – будто сам черт на них кидался, когда насельники пробегали мимо! Отталкивающее зрелище убогих людей нарушало благообразный вид Лавры. А ведь нельзя забывать, что Троице-Сергиева лавра – это не только сердце русского православия, место паломничества тысяч верующих, но и центр притяжения иностранных туристов.

В Троице-Сергиевой лавре иностранцы бывали особенно часто. Их привозили сюда, чтобы убедить – в СССР нет гонений на религию, и правда лишь то, о чем поется в песне: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». Иностранцам, в свою очередь, было любопытно посмотреть на этот дикий темный народ, который, в отличие от просвещенной Европы, все еще верует в Бога и, по слухам, ходит в лаптях. Так вот, однажды в Лавру привезли американскую делегацию довольно высокого ранга, судя по тому, что ее сопровождали руководящие лица из ЦК КПСС. Все шло как обычно. Американцы с любопытством разглядывали монахов, как разглядывают в музее кости мамонтов, – осколок прошлого, старина и уже отжившее свой век музейное православие. Но тут из кельи вышел отец Адриан, исповедник Бога Живого и молитвенник-бесогон. Он просто молча прошел мимо. Но руководящая американская леди вдруг забесновалась, завизжала, захрюкала и, не зная ни слова по-русски, стала материться площадным матом, выкрикивая при этом: «Поп Адриан, убью! Убить попа!»