Владислав Артемов - Мифы и предания славян

Белобог – один из верховных добрых богов древних славянских народов. Бог удачи и счастья. В сознании древнего человека весь мир делился на две части – благоприятную и враждебную человеку. Каждая из них управлялась своим богом, определявшим человеческую судьбу. Одно божество отвечало за все хорошее (Белый бог), а другое за вce плохое (Черный бог – Чернобог).

Белобог и Чернобог – первые сыновья бога Рода, согласно преданиям западнославянских племен, изображаются как белый и черный лебедь, которые приговорены к вечной битве и олицетворяют таким образом битву добра со злом.

Популярность Белобога подтверждается многочисленными упоминаниями в средневековых хрониках, куда включались рассказы путешественников из других стран.

Так, немецкий монах Гельмольд, посетивший славянские страны в XII веке, писал в хронике, названной его именем, что славяне не начинают никаких серьезных дел без жертвы Белобогу.

Со временем вера в Белобога была утрачена, хотя следы ее сохранились до наших дней. Так, например, до сих вор считается, что белый цвет приносит удачу, сопутствует всем проявлениям жизни. В конце концов в русских сказках образы Белобога и Чернобога слились в единого персонажа, получившего название Доля, Судьба.

Виктор Корольков. Белобог

Чернобог – в мифологии балтийских славян злой бог, приносящий несчастье.

Некоторыми учеными реконструируется пара Белобог-Чернобог, которая представляет собой противопоставление «светлое-темное», «добро-зло», «счастье-несчастье».

В «Славянской хронике» Гельмольд описал ритуал, связанный с Чернобогом у современных ему западных славян: «Есть у славян удивительное заблуждение. А именно: во время пиров и возлияний они пускают вкруговую жертвенную чашу, произнося при этом, не скажу благословения, а скорее заклинания от имени богов, а именно, доброго бога и злого, считая, что все преуспеяния добрым, а все несчастья злым богом направляются. Поэтому злого бога они на своем языке называют дьяволом, или Чернобогом, то есть черным богом».

Борьбу Чернобога и Белобога упоминает автор «Истории Каменской епархии», XVII век: «Отсюда злого бога Дьяволом и Чернобогом, то есть Черным богом, доброго же Белбогом, то есть белым богом называли. Фигуру этого идола, высеченную в камне, можно поныне видеть на Руяне, на полуострове Виттов, в народе именуемую как Виттольд, как бы „Древний Вит“. С большой головой, густой бородой он скорее выглядит чудовищем, чем вымышленным богом».

Упоминает Чернобога Петр Альбин в «Миснейской хронике», 1590 г.: «Славяне для того почитали Чернобога, как злое божество, что они воображали, будто всякое зло находится в его власти, и потому просили его о помиловании, они примиряли его, дабы в сей или загробной жизни не причинил он им вреда».

Ярило, Ярила – восточнославянский мифологический и ритуальный персонаж, связанный с идеей плодородия, прежде всего весеннего, сексуальной мощи.

Константин Крыжицкий. Дорога

Символизирующий весну Ярило в древних списках никогда не упоминается среди богов, хотя, несомненно, был широко известен: празднества в его честь сохранились у восточных славян до XX в. Высказывались даже предположения, что такого персонажа вовсе не существовало, а имя его, как и бога войны и весны у балтийских славян Яровита, просто эпитет какого-то другого языческого бога (вероятно, Перуна). Происходит имя от славянского корня «яр», присутствующего в словах «ярый», «яркий», «ярость», «яриться» со значением высшего проявления производительных сил, обеспечивающего максимум плодородия, прибытка, урожая.

Образ Ярилы сходен с образами Костромы, Кострубоньки, чучела Масленицы. Так, в костромских деревнях такое чучело под названием «Ярило» клали в гроб и давали носить по деревне старику, которого одевали в лохмотья, а вместо песен было оплакивание. После чего «Ярилу» зарывали в поле.

Крестьяне справляли празднества в честь Ярилы вплоть до начала XX века, и назывались такие празднества «Ярилиными игрищами», «Ярилиными гуляньями» или просто «ярилками». «Ярилины гулянья» обычно происходили с апреля по июнь (до Петровского поста), и, как правило, их приурочивали к какому-либо церковному празднику, хотя характер празднества был очень далек от православных правил поведения.