Вытащили они на поверхность сундучок, сели, и у них от счастья аж глаза осоловели. Словно они коньяку дорогого только что выпили. В какой-то момент даже оцепенели, сидят, не двигаются, молчат все втроем, только сопят. Мне аж жутко стало! Им самим впору «скорую» вызывать. Но нет, смотрю, оклемались немного, пришли в себя, и опять без слов в машину – плюх. Ну, думаю, может сейчас поедут к врачу, ну или, в конце концов, ко мне вернутся в больницу. Но не тут-то было! Они ко второму кладу направились. У бедного мужика на стройке поворовали лопаты, ломы и деру дали, мужик опомниться не успел. Приехали. Трое их, а лом один, да одна лопата. Друг у друга отнимают, торопятся выкопать побыстрей, с горем пополам сделали дело. А сундучище здоровый, кованый – таких уже давно не делают, от моей прапрабабушки достался. За один только этот сундук можно новый «Мерседес» получить, не говоря уже о том, что в сундуке находится. Как открыли они его… чуть умом не тронулись! И чего в нем только не было: и золото, и каменья, и украшения всевозможные. Там не то что на них троих хватило бы, на весь цыганский род – если бы его собрать по свету, на сто лет беспечной жизни достало бы!!!
Соединили они два сундука вместе и начали на троих делить. И каждый, имея цыганское нутро, пытался другого обдурить. Ну, как это у нас принято. Правда, принято чужих дурить, но не своих… Завис я над ними и думаю, а когда же они про меня вспомнят и вспомнят ли вообще? Вдруг у жены зазвонил телефон: «Але, я вас слушаю». Такой противный, писклявый голос. И как я его всю жизнь переносил?! Надо же, – не замечал… Слышу, в трубке ей говорят: «Соберитесь, пожалуйста. Мы хотим сообщить вам грустное известие, – ваш муж умер». «Как? Не может быть?! – закудахтала она – Я этого не переживу!» Трубку положила и деткам моим, будь они теперь неладны, говорит: «Окочурился батя, хлопцы, хоронить надо». А хлопцы в ответ: «Пусть его братья хоронят, у него их много! Да и почему мы должны хоронить? Он барон, пусть цыгане хоронят!»
«Да-а-а, – думаю я тогда, – змею у груди пригрел, которая мне двух змеенышей родила. Какой был дурак, не послушал свою бабушку, которая мне другую невесту находила». Смотрю, а она, бабуля моя, идет мне навстречу, как живая, и улыбается так… И говорит мне, мягким, нежным таким голосом, словно хочет успокоить меня: «Ну что, внучек… Собрал семена, которые однажды посеял? Или еще хочешь посмотреть, что будет дальше? А то пошли со мною?» – «Бабушка, милая, а можно я еще глазком, хоть одним посмотрю, как меня будут хоронить?»
И только я собрался развернуться посмотреть, что на Земле происходит, как к нам с бабулей явился мужик с крыльями! И мне так рукой махнул, типа – «туда нельзя». Тут моя бабуля добрая взмолилась: «Дорогой, позволь моему внуку до конца испить сию чашу. Дай ему возможность посмотреть все как есть. Я доставлю его к сроку!» Мужик молча кивнул головой и не пошел, а как будто полетел мимо нас. Тут только я опомнился: под ногами у меня – ничего, а я не стою, не лечу, а хожу! Как по земле! Вот чудо!
Рядом с бабушкой стало мне спокойней. Только решил окрест оглядеться, как вой протяжный меня заставил оглянуться. Смотрю, а на Земле моя «кикимора», теперь иначе я ее не назову, концерт для всех устроила! Орет во весь голос: «Дорогой ты мой! На кого ж ты меня покинул?! Как же я теперь без тебя жить буду?! Как же детки теперь будут без тебя?! Осиротели мы!!!» Народ-то думает, что правда воет, а у нее в мыслях: «Куда же добро запрятать, чтобы не нашли, да как бы все богатство с родными не пришлось делить. Как же заставить их поверить, что он не открыл нам тайну и не сказал про клады. Да все равно, пусть хотят верят, хотят не верят. Мы ведь даже проститься не смогли по – человечески. И врачи тому свидетели. Пове-е-ерят»… Сама плачет, и втихаря подсматривает: кто как реагирует, и как себя ведет. И так мне противно стало, от мыслей тех людских! Один думает, как бы долг не вернуть… Второй, как бы бароном вместо меня стать… Третий, как бы жену мою к рукам прибрать… «Да провалитесь вы все пропадом!» – сказал я себе тогда. Обнял свою бабулю, и мы с ней зашагали.
Пришли в палаты белые, людей немного, сидят все чинно, благородно. Кого-то узнаю – недавно умерли, а кто-то вовсе незнаком. Вдруг в помещенье заходит старец, в одеждах белых, все встали, замерли, а он мне: «Ну что, Иосиф, конечно, рано ты пришел и не набрал тех баллов, которые должен был набрать. Выбирай: сидеть тебе в темнице одному до срока иль за Землею наблюдать? Уроки жизни получить на Небе, те, что там не получил». А я, признаюсь честно, одиночества всегда боялся, а уж темницы – тем более! Нет, думаю, буду лучше наблюдать. И не успел ему сказать, как он: «Ну что ж, пойдем». Приводит меня со всеми вместе в комнату, а в ней стоит прибор, похожий на телескоп, только направлен не в небо, а в пол. Только у телескопа труба маленькая, а у этого прибора – в десятки раз больше, и смотреть в него могут сразу несколько человек. Вот он нам всем и говорит: «Смотрите».
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу