Александр Андреев - Семь пятниц Фарисея Савла

СТРАЖНИК. Мы двигаемся очень быстро, даже в полуденные часы, когда все путники прячутся в тени! Ночной отдых нам необходим. И тебе он нужен, господин, ты изнурен.

САВЛ. Я не чувствую изнурения. Ревность о Боге жжет мне сердце. Я бы мог идти без сна, только бы не опоздать, только бы настигнуть врагов нашей веры!..

СТРАЖНИК. Не всем Бог дает такую силу, как тебе, господин!

САВЛ. Прежде ты не звал меня господином. Ты старше меня. Ты вдвое сильнее меня.

СТРАЖНИК. Сила твоей веры достойна почитания! Пусть спят! Я пойду с тобой один!

САВЛ. (Задумавшись) . Не нужно… Ступай в свою палатку, отдыхай. Я побуду на страже.

СТРАЖНИК. Как скажешь, господин. Но если сон тебя одолеет, кликни меня. (Уходит).

САВЛ. (Один) . Опять! Змея сомнения опять заползает мне в сердце! Что со мной? Разве вера моя колеблется? Нет и нет! Но преданность этого левита меня смутила… Отчего? Почему я не согласился, не ушел с ним?.. Дорога – она что-то делает со мной! После дня пути, когда отступит зной, звездная громада навалится своим безмолвием, оглушит так, словно нет меня, и моих дел нет. А потом все сияние этой бездны вольется в меня , и уже наоборот – нет ничего, кроме меня, будто все – во мне! И тогда, в себе, огромном, как небо и земля, я вижу себя – крошечного, на темной, пустынной дороге. И я вижу, как в голове этого человечка, под ворохом мыслей, мерцает тайная, но отрадная мысль о том, что каждый шаг по этой дороге приближает его к родному Тарсу!.. Юния!.. Юния!

Видение: Юния просыпается, встает.

ЮНИЯ. Какой сон! Ты обнимал меня, мой Павел!.. Так я и не стала твоей. Обними меня еще, хотя бы во сне… Ты смотришь на меня! Ты видишь меня, я знаю! Где ты, Павел?!

САВЛ. Ты все равно не услышишь. Кажется, я бы отдал сейчас все, чтобы прижать тебя к груди: и эту безумную погоню и всю мою праведность! Если б ты оказалась со мной в этой ночи – никакая вера, никакой закон не удержали бы моих рук от объятья!

ЮНИЯ. Ты печалишься, я знаю! Я не слышу слов, но слышу твою боль. Не нужно, милый мой Павел, отринь свою печаль, отдай ее ночи! Я говорила тебе о вечности, что нам уготована, и скажу еще. Я заглянула во врата смерти и увидела, что мы обманываемся, мечтая обрести вечную жизнь: обретают жизнь земную . Вечную жизнь обретать не нужно, она уже в тебе, ибо ты вечен. Важно, что ты унесешь с собою отсюда. А унесешь ты только то, что ляжет на твое сердце особой печатью.

САВЛ. Особой печатью?..

ЮНИЯ. (Поет).

САВЛ. (Поет).

ЮНИЯ. (Поет).

САВЛ. (Поет).

Видение. Лазарь и Мария. Слышен шум морских волн, рассекаемых кораблем.

ЛАЗАРЬ. (Поет).

МАРИЯ И ЮНИЯ. (Поют).

САВЛ. (Резко). Зачем ты являешься мне, Лазарь?

ЛАЗАРЬ. Я услышал твою песню. Ты гонишь от себя любовь, а она поет в тебе.

САВЛ. Что тебе до меня?

ЛАЗАРЬ. Мария беспокоится о тебе, спрашивает. Я говорил ей, что ты стал нашим ненавистником, но она не верит. Может быть, ее сердце видит лучше моего?

МАРИЯ. (Не видя Савла) . Савл! Савл! Мы далеко, и корабль несет нас сквозь ночь, но ты ведь слышишь меня? Помнишь, я говорила, что могу наделять любовью? Я была глупой тогда: я еще не видела, что любовь есть во всех. А в тебе ее очень, очень много, Савл!

САВЛ. Что мне от любви, Мария? Одна горечь! И что кому-то от моей горькой любви?

Юния исчезает.

Ты наслаждаешься, Мария: любовь стала для тебя медом. Но для меня она – полынь.

ЛАЗАРЬ. Мария не слышит тебя, Савл.

МАРИЯ. (Лазарю) . Что он говорит?

ЛАЗАРЬ. Савл жалуется, что любовь ему горька. Он говорит, что мы едим мед, а он – полынь. Беда в том, Мария, что Савл вырос и отказался от сладкого, но не перестал о нем мечтать. А теперь у него отняли мечту, и поэтому он ненавидит всех, говорящих о любви.