Александр Андреев - Семь пятниц Фарисея Савла

НИКОДИМ. Я слышал, что Иуда Симо́нов навел вас на них. Это правда?

ЛУЦИЙ. Такой слух был пущен, чтобы скрыть правду. Но теперь уже не важно. Два дня назад Димон пришел к нам сам! Я едва узнал его: на его лице застыла детская улыбка; его глаза сияли, словно он только что виделся с покойной матерью. Представь, он пришел, чтобы сдаться самому и выдать своего товарища, Гесту! Что ты скажешь на это, равви?

НИКОДИМ. Воистину велик Господь! Он сеет раскаяние даже в закоренелом убийце!

ЛУЦИЙ. Раскаяние, говоришь? А у меня было такое чувство, что этот человек заново вошел в материнскую утробу и вышел из нее ребенком!

НИКОДИМ. И ты не спросил его ни о чем?

ЛУЦИЙ. Димон рассказал сам. Днем раньше ему повстречался Иисус Назарянин, который спросил у него, есть ли что-то на свете, чего Димон желал бы сильнее, чем гибели Рима? Димон отвечал, что у него когда-то была невеста, которую обесчестил римский легионер. Она убежала от позора в пустыню и умерла там от жажды. И сильнее всего он желал бы увидеться с нею. На это Назарянин сказал Димону, что проведет его к вечному чертогу , где он вечно будет с той, которую любит. Но прежде нужно очиститься от страха страданием . Вот и все… Что молчишь, равви? Сдается мне, тебе страшно!

НИКОДИМ. Ты говоришь верно. Мне страшно.

ЛУЦИЙ. Мне пора. Ты можешь забрать тело, я договорюсь с прокуратором. (Уходит).

НИКОДИМ. Благодарю тебя… Как он угадал? Да, мне страшно! С той самой минуты, как утвержден приговор, все мое тело дрожит, словно это меня должны распять.

Входит Симон с мешком, не видя Плакальщицу.

Здравствуй Симон! Ты несешь из Храма ягненка?

СИМОН. Как же иначе, Никодим? Устал я – с раннего утра на ногах, чтобы попасть в Храм ради Пасхи: такая нынче толчея! Да еще духота! Уж скорей бы гроза…

НИКОДИМ. И ты сможешь сегодня есть заколотого ягненка? После того, что случится?

СИМОН. Иисус не раз был моим гостем, ты знаешь это! Он вылечил меня. В моем сердце – тяжкая скорбь, Никодим. Но мы не можем нарушить Пасху. Мы должны есть ягненка!

НИКОДИМ. Я не смогу. Меня тошнит при мысли об этом.

СИМОН. Меня – тоже. Но что делать?

Проходит Стражник.

СТРАЖНИК. Канун Субботы! Канун Пасхальной Субботы! Канун Пасхи в Иерусалиме!

НИКОДИМ. Отдай ягненка кому-нибудь, кого не тошнит! Да вот хоть бы этому левиту!

СИМОН. Стой, левит! Возьми у меня ягненка ради Пасхи! Съешь его во славу Божию!

СТРАЖНИК. Я – служитель Храма и не испытываю недостатка. Но нельзя отвергать пасхального дара, благодарю тебя. Канун Пасхи в Иерусалиме! (Уходит с мешком).

СИМОН. Бедная моя Лия! Она огорчится из-за ягненка…

НИКОДИМ. Сдается мне, нынешняя Пасха будет нам сытной и без ягнят.

СИМОН. Лия этого не поймет. Прощай, друг мой Никодим. (Уходит).

НИКОДИМ. (Глядя на Плакальщицу, но не видя ее) . А страх все время рядом: я словно вижу его, вот он!.. Израиль, ты вершишь непоправимое, я чувствую это… дрожью моего тела!.. Я пошел против всех, и от меня отвернулись – только лишь за то, что я не признал этого человека богохульником. Но разве он объявил себя Богом? Нет, он говорил только о новом рождении, о рождении свыше! И он говорил, что это может каждый, потому что он это смог! Не обман ли это? Димон Галилеянин поверил ему и не устрашился, и примет муку. И что же? Отпетый убийца обретет вечную жизнь, а я, праведник, уйду в небытие, обращусь в ничто?! Этого не может быть, Господи, ты не допустишь такого! Я прожил жизнь по Твоему Закону!.. Отчего же этот страх терзает мое сердце?!

Входит Иуда, не видя Плакальщицу и не заметив Никодима.

ИУДА. Страх… Страх! (Глядит на Плакальщицу, не видя ее). Ты ходишь за мной по пятам! Обернусь, а там – никого… И крылья! Тысячи крыльев бьют меня по лицу! Дай же посмотреть на тебя, черный страх! Покажи мне свои белые глаза, убей меня взглядом, только не мучай так! Я должен сегодня умереть вместе с Учителем! (Заметив Никодима) . А, судья Израилев! Это я отдал его вам, я, а вы осудили его на смерть! Ха-ха! Но нет, нет, это – не я и не вы, нет! Это – он так хотел!! Всегда выходило, как он хотел! Он обещал, что я умру вместе с ним, но не объяснил, как умереть… Ради знакомства, равви: устрой мне смертный приговор, а? Я – его верный ученик, меня нужно распять вместе с ним!