Коллектив авторов - Андрей Первозванный – апостол для Запада и Востока

Другой брат Ярослава, храбрый Мстислав, двинулся из Тмутаракани с хазарами (предки которых властвовали над Киевом) к столице империи, повторяя ориентацию Святополка. Ярослав снова ушел в Ногород (1024) и «посла за море по варягы. И приде Якун [конунг Хакон. – А. Р. ] съ Варягы и идее Ярослав с Ягуном на Мстислава» (100). Но Мстислав, прославленный военный герой (каковым Ярослав не был), сумел перебить варягов. И снова Ярослав бежал в Новгород, а «Якун идее за море» (100). Важно, что еще до этой войны, когда Ярослав посылал за варягами, сами киевляне «не прияша» Мстислава. (99) Но в 1036 г., когда Ярослав по обыкновению был в Новгороде, печенеги самостоятельно подступили к Киеву. Старый князь «събра вси многи, варяги и словени <���…>. И бе печенег без щисла». Бой шел в самом Киеве «идее же стоить ныне святая София <���…>. И бысть сеча зла <���…>. И побегоша печенеги <���…>» (102). Это была последняя битва варягов за Киев.

Последним проделал весь восточный путь (Норвегия, Швеция, Дания, Русь, Византия, Палестина, Африка, Сицилия) и часть западного пути (Норвегия, Англия) знаменитый король-викинг Харальд Суровый, начальник византийской гвардии.

Сведения «Повести» и исландских саг во многом совпадают, хотя и получают различное литературное воплощение. По «Эдмундовской саге» (XIII в.) конунг Эймунд, спасаясь от своего побратима Олава Святого (который сам был связан с Ярославом), вместе с ярлом Рюриком поступил на службу к «Ярицлейву конунгу», который сказал им: «Нам очень нужна от вас помощь, потому что вы – норманны – мудрые мужи и храбрые». (Р 92) При Ярицлейве норвежский «конунг и 600 норманнов» (Р 93), а по летописи – 1000 варягов. Норманны обеспечили победу Ярицлейва над двумя его братьями (по летописи – Святополком и Мстиславом). Согласно саге, Ярицлейв, был тяжело ранен в ногу, а по летописи и по научному обследованию скелета, Ярослав был хромым. Брат его, «Бурислав», говорит сага, «был в Тюркланде <���…> и у него <���…> войско, которое не станет бежать, и это – тюрки <���…> и мы, норманны, не побежим первыми» (Р 97). Бурислав был убит Эймундом.

Сага смешивает здесь братьев – Бориса и Мстислава (Борис-слав). Первый боролся с Ярославом, а второй княжил в Тмутаракани, входившей в тюркоязычный Хазарский каганат.

В упомянутой битве, по «Повести», «трудишася варяги, секуще север». Еще Олег Вещий силами варягов «победи северяны» (20), потом они участвовали в его походе на Царьград. Но теперь этих славянизированных иранцев Мстислав противопоставил слабеющим варягам. Он увидел – «лежачие сечены от своихъ съверъ и варягы Ярославле, и рече: «Кто сему не рад? Тагда свежая азиатская дружина Мстислава стал «сечи варягы» (100). Мстислав умер в том же году, и Ярослав «бысть самовластецъ в Русьстей земли» (101), а по саге – «весь народ в стране пере шел под руку Ярицлейва конунга» (Р 100).

Престарелый Ярослав начал, видимо понимать, что его империя, достигшая расцвета, стала неспособной к завоеваниям и вступила в период неустойчивого развития внутренних политических сил. Двух вековая эра геройских походов по пути «из варяг в греки и из грек» миновала. Ярославичи совсем освободились от варяжской зависимости, а потому никто из них и всех их потомков уже не располагал надежными силами для завоевания киевского престола и сохранения целостности империи. Именно поэтому Ярослав выступил в качестве первого из идеологов нового этапа государственности Руси. Он стал проповедовать в завещании братолюбие, чуждое его предкам и ему самому. Ярославу не оставалось ничего иного, как вспоминать о славе предков и пугать сыновей: «Аще ли будете ненавидно живуще, в распряхъ <���…>, то погыбнете сами и погубите землю отецъ своихъ и дедъ своихъ, юже налезоша трудомъ своимъ великымъ» (108). Поставленный Ярославом первый из русских митрополит Иларион в «Слове о законе и благодати» апеллируя к славе предков, вспомнил даже само го незадачливого из них, язычника «старого Игоря». Повторяя формулу Ярослава о великом труде «отцов и дедов», митрополит-грек Николай пытался увещевать Владимира Мономаха и враждующих князей. Мономах, подобно Ярославу, но в еще более обстоятельной форме «Поучения» наследникам, и в письме врагу (двоюродному брату Олегу Святославичу) обращался к примеру «отцов и дедов». Так грозная сила варяжских дружин уступила место утопической морализации – верному признаку ослабления империи.

В такой идеологической атмосфере мысленное обращение к прошлой славе отечества искало своего хронологического предела и идей ной кульминации. Необходимо было освятить путь «отцов и дедов» высшим духовным авторитетом: вспомнили и о греческой легенде об апостоле Андрее, и об утратившем свое значение пути «из варяг в греки». Оба этих сюжета не могли превратиться в идеологическую реалию без их объединения и обработки, что и было сделано при Владимире Мономахе, который стремился удержать империю от распада и был заинтересован в создании такого великолепного предания.