Array Сборник статей - Неоязычество на просторах Евразии

Автор, называющий себя не только потомственным русским жрецом, но и ученым, объясняет сущность божества следующим образом. Бог-Отец – это «квантово-нулевой космический протовакуум», или «нулевой космический протовакуум», Богиня-Мать – «вселенская гравитация», или «святой дух», а Бог-Сын – «Первозданный Свет», или «электромагнитное излучение», энергия которого лежит в основе всей жизни на Земле. В частности, Уру приписывается создание «первопредка Ория»; якобы это и стало основанием для самоназвания народа – «урусы» или «орусы» [25]. Одновременно Кандыба придает Троице и иной, абсолютно субъективный, вид: здесь Бог-Отец представлен левым полушарием мозга, Богиня-Мать – правым, а Бог-сын – психикой человека. Этим он как бы подтверждает и полную субъективность своей Русской Религии: «Мы, Русы, имеем такой идеальный мир, такого Бога, которого создают наши собственные мысли, образы и чувства, поэтому судьба Царства Божия решается не только на Небе, но и внутри каждого из нас» [26].

В основе Русской Религии лежит прежде всего нравственно-этический императив, который Кандыба конструирует из элементов зороастризма, христианства, буддизма и ислама. Из зороастризма он берет дуалистическое учение о Добре и Зле, которое фактически и делает стержнем своей религии, густо окрашенной манихейскими представлениями. Ему также импонирует ницшеанское понятие «богочеловека» – он полагает, что человек способен вырастить в себе духовное существо – бога и фактически стать «Духовным Творцом как Бог» [27]. И это – не просто метафора. Формально утверждая добро и сострадание [28], Русская Религия в понимании Кандыбы запрещает страдания, осуждает падших духом, не признает нищенства и, напротив, требует оптимизма и жизнелюбия. Слабым и немощным в ней места нет. Любопытно, что, касаясь идеи посмертного воздаяния, автор специально оговаривает, что, хотя в Царство Божие и попадут «смиренные и нищие», но это – «не те, что не сумели разбогатеть, а те, что не захотели» [29].

Третья особенность Русской Религии – ее понимание цели труда. Она воспевает и ценит труд лишь в той степени, в какой он служит не личным, а общественным интересам. Труд – прежде всего «служение Родине и обществу», и едва ли не самым тяжким преступлением считается измена Родине [30]. Этим Русская Религия сознательно утверждает приоритет коллективистских ценностей перед индивидуалистическими. В этом же духе она формирует представление о смерти и бессмертии. «Объективно существует не отдельный смертный человек, – объясняет Кандыба, – а бессмертное человеческое сообщество, в котором навечно сохраняются только духовные ценности» [31]. Кандыба не признает человеческих индивидуальностей, для него существенны лишь крупные интегрированные человеческие общности. Это единственные объективные целостности, только с их существованием и следует считаться.

С этой точки зрения разъясняется и четвертая особенность, «неотъемлемая священная часть» Русской Религии, – учение о Добре и Зле. Для автора Добро и Зло – это не субъективные понятия, а объективная реальность: Добро – то, что развивает Космос, Зло – то, что его разрушает. Добро связано с духовным началом, Зло – с материальным. Лишь подавив в себе материальные побуждения и в полной мере развив духовные, можно начать победоносную борьбу с Мировым Злом. Только духовная жизнь ведет к бессмертию [32].

Автор сознательно отказывается от идеи греховности «избранного народа», в качестве которого у него фигурируют русские. Последних он представляет «священным народом, осуществляющим общекосмическую цель всего Божественного Мироздания» [33]. Описывая мировые катастрофы, случавшиеся в прошлом, он, в отличие от Библии, не ассоциирует их с наказанием за грехи. Мало того, Кандыба обвиняет христианство в том, что оно извратило подвиг Христа, приписав ему якобы искупительную жертву. На самом деле Христос боролся с исказившей древнерусскую религию «фарисейской церковью», за что она и обрекла его на мучительную казнь [34]. Так искупительная жертва за грехи человечества превращается под пером Кандыбы в символ борьбы за чистоту учения. И именно русский народ призван смести Зло с лица Земли и установить Царство Божие [35].

Не признавая греховности русского народа, Кандыба включает в свой нравственный кодекс идею индивидуального греха, который призывает изживать. К таким грехам он относит праздность, корысть, властолюбие, пьянство, блуд и т. д. [36], фактически повторяя известные христианские истины, но уже от имени Русской Религии. В частности, по примеру протестантизма он призывает отказаться от роскоши и вести скромную жизнь, но, в отличие от него, идет дальше и называет собственность грехом, мешающим вести праведную жизнь [37]. Кандыба без лишнего смущения сочиняет молитвы, не только беря за образец их христианские оригиналы, но воспроизводя последние целыми кусками, как он делает это в отношении знаменитой Нагорной проповеди [38]. Вместе с тем он не приемлет церковной организации и считает, что между человеком и Богом не должно быть никаких посредников [39]. Тем самым, возможно, сам того не ведая, он кое в чем повторяет путь, по которому прошли Кальвин и Лютер.