Ольга Клюкина - Святые в истории. Жития святых в новом формате. VIII-XI века

«Возможно, Феофил заслуживает похвалы за соблюдение законов, но уж вряд ли кто припишет ему кротость и мягкость души», – комментирует эту историю Продолжатель Феофана.

К царице Феодоре император относился с подчеркнутым вниманием и был почти примерным семьянином. Рассказывают, что однажды, плененный красотой одной из служанок царицы, он «прелюбодействовал с ней и жил легкомысленно». «Но когда понял свои прегрешения и что Феодора обо всем знает, сохнет, печалится и страдает, открылся ей и, воздевая руки к Богу, поклялся страшной клятвой, что только единственный раз оступился, и просил прощения у жены» (Продолжатель Феофана).

При императоре Феофиле на месте самого большого публичного дома в Константинополе был устроен странноприимный дом, который содержался из царской казны. Возможно, это деяние тоже было знаком его покаяния.

У императорской четы родились сын Константин и пять дочерей – Фекла, Анна, Анастасия, Пульхерия и Мария. К сожалению, Константин в годовалом возрасте в результате несчастного случая утонул в бассейне. Император уже отчаялся иметь наследника, так как в семье подряд рождались одни девочки, но последним из детей Феодора снова родила сына, названного Михаилом.

Только в одном вопросе в императорской семье не было единомыслия – в отношении к иконам.

Император Феофил, воспитанный Иоанном Грамматиком – одним из главных идеологов иконоборчества, считал, что только «темные люди», идолопоклонники, могут почитать иконы. Иконоборчество для него было неотъемлемой частью государственной политики.

Во время правления двух предшественников Феофила иконы повсеместно уничтожались, из литургических сборников были изъяты гимны в честь икон, в школах проводились специальные уроки, на которых детей учили с презрением относиться к иконам и их почитателям.

Царица Феодора была вынуждена прятать от супруга иконы, чтобы лишний раз не прогневить его. Продолжатель Феофана описывает случай, когда Феодору за молитвой перед иконами застал императорский шут Дендрис. За обедом без злого умысла шут сказал Феофилу, что был у «мамы» (так он называл Феодору) и видел, как она из-под подушки доставала красивых «лялек».

«Царь все понял, воспылал гневом и, как встал из-за стола, сразу отправился к жене, осыпал ее всякой бранью и бесстыдным языком своим обозвал идолопоклонницей и передал слова помешанного. На что она, уняв гнев, сразу ответила: „Не так, совсем не так, царь, понял ты это. Мы со служанками смотрелись в зеркало, а Дендрис увидел отраженные там фигуры, пошел и без всякого смысла донес о том господину и царю“. Так удалось ей тогда погасить царский гнев».

Втайне от мужа Феодора приучала к иконопочитанию и дочерей, которые часто бывали в доме ее матери Феоктисты. Однажды младшая из девочек рассказала императору, что их бабка в ларце держит «прекрасных кукол», которых прикладывает ко лбу своих внучек и просит, чтобы их с благоговением целовали. «Ее лепет привел царя в бешенство, но от суровых и жестких мер удержали его достоинство и благочестие этой женщины, но не меньше также и ее право свободной речи. Поэтому царь ограничился тем, что преградил к ней доступ своим дочерям и воспрепятствовал частым их посещениям».

Продолжатель Феофана сообщает, что мать Феодоры «в открытую порицала непрекращающиеся гонения на исповедников, осуждала его откровенную ересь» и имела смелость открыто обличать императора. Таких же убеждений были все братья и сестры Феодоры.

Многие ненавидели императора Феофила за его иконоборческий указ, где говорилось: «Я запрещаю изображать и рисовать их, дабы не воспылало к ним любовью существо низменное, а пусть только взирает на одну истину». Из-за указа, пишет Продолжатель Феофана, «принялись низвергать по всем Божиим церквям образа, а вместо них изображать и рисовать зверей и птиц».

Видя оголенные стены церквей с восточными орнаментами (Феофил, помимо прочего, был большим поклонником арабской культуры) и изображениями птиц, современники считали их свидетельством «звериного и рабского образа мыслей императора». А когда во Влахернской церкви иконы на евангельские сюжеты были уничтожены и заменены картинами и цветами, деревьями и птицами, прихожане с обидой говорили, что храм «превращен в овощной склад и птичник».

Но царица Феодора знала о своем супруге то, что от других было скрыто, – Феофил был сомневающимся, колеблющимся иконоборцем. В глубине души император не был до конца уверен в справедливости гонений на почитателей икон. Нередко Феофил подолгу беседовал с защитниками икон, желая понять истину, а иногда монахи «целым строем являлись к нему», и император внимательно выслушивал все их доводы.